«На столе товарища Троцкого военная тактика старого чудака и балагура Суворова перемешалась с тактикой товарища Маркса, чтобы соединиться в голове одного человека, обслуживающего запросы и интересы мировой революции. Если понадобится — то самокатчики доставят его распоряжения»;
«Товарищ Троцкий — универсальный человек, сочетающий в себе универсальное сосредоточение универсальных идей»;
«Его день переваливает за восемь часов, но никогда Лев Давидович не спрашивает — а сколько же ему осталось до конца рабочего дня? Как и Кропоткин, Троцкий отдыхает переменой работы или сменой разговоров на иные темы. Если он очень устанет, то с удовольствием бегает на лыжах или ловит рыбу».
И фотографии под очерками убойные. Лев Троцкий в своем кабинете подписывает приказ, Троцкий позирует художнику, Лев Троцкий на фоне собственных фотографий, которые он отправляет в глубинку с автографами. Культ личности налицо. А мы все говорим — Сталин, Сталин.
После таких «перлов» авторитет газеты «Правда» изрядно поблек в моих глазах. Такую хрень я бы даже в «Череповецких известиях» не написал, а если бы и написал, то Наталья Андреевна бы не пропустила. Но если Радек пропускает, значит, Троцкому такая хрень пришлась по душе. И Яшка себе очерками прощение зарабатывает.
— А почему ты Сущевским-то стал? — поинтересовался я.
— Так под своей-то фамилией нескромно, — деланно потупился Яков. — Все ж кругом знают, что я убийца Мирбаха. Скажут — вот, товарищ себе цену набивает. Вот и подумал — надо бы псевдоним взять. А в кабинете у Радека сейф, а на нем табличка «Сущевский завод». Вот и думаю — стану Сущевским. И псевдоним красивый.
— Пока во Францию ехал, у меня новый очерк родился. Называется «Бронепоезд товарища Троцкого», — сообщил Блюмкин. — Вот, послушай начало... — Яков откашлялся и торжественно произнес: — На путях Николаевского вокзала отдыхает бронепоезд товарища Троцкого — стальной революционный бродяга. Со скоростью тигра он покрывает страну Советов!
Не выдержав, я начал смеяться. Еще хорошо, что не ржать.
— Ты чего? — обиделся Блюмкин.
— Революционный бродяга покрывает страну Советов, да еще со скоростью тигра. Яша, ты хотя бы думаешь о том, о чем пишешь? Покрывает... Жеребец кобылу покрывает, а поезд страну. Гиляровский хренов.
— Кустов, это ты от зависти так говоришь, — оттопырил нижнюю губу Блюмкин. — Тебе самому так красиво не написать, вот ты и придираешься. А Гиляровскому до меня, как Радеку до Бухарина, расти и расти.
— Согласен. Мне так не написать, — не стал я спорить. Подумал только, что если в этой реальности Сталин одержит верх над Троцким (а он одержит, а я ему стану всячески помогать!), то Блюмкина следовало расстрелять за одни лишь хвалебные очерки.
— Еще напишу, что из своего бронепоезда товарищ Троцкий руководит мировой революцией, а бронепоезд в прыжке готов преодолеть расстояние от Москвы до Бразилии...
— Это правильно, — кивнул я. —Нехай бронепоезд до Бразилии прыгнет. А еще лучше — отправь-ка ты Троцкого с бронепоездом прямо на Марс.
— А на Марс-то зачем? — с подозрением уставился на меня Яшка.
— А чего мелочиться? Пусть товарищ Троцкий не только мировую революцию делает, но и вселенскую.
— Это ты так сейчас издеваешься, да? — прищурился Блюмкин, хотя из-за синяков глаза и так превращены в узенькие щелки. — Слышь, Кустов, я за мировую революцию и за товарища Троцкого кому хошь кадык вырву, понял?
Вишь, какой он суровый. Этак половина населения станет без кадыков ходить. Может, для начала его собственный кадык вдавить? Но лупить Яшку отчего-то расхотелось.
— С чего ты взял, что я издеваюсь? — почти искренне удивился я.— Если во Вселенной есть жизнь, а она должна быть, то есть и социальная несправедливость. Поэтому надо устроить вселенскую революцию, чтобы всех сделать равными.
— Слушай, Кустов, а ты не дурак, — улыбнулся остатками невыбитых зубов Блюмкин. — Пожалуй, напишу я, что бронепоезд может одолеть пространство, способен домчаться до звезд, чтобы принести идею товарищей Маркса и Троцкого инопланетным товарищам. Но начнем мы с Луны. Утвердим красный флаг на спутнике нашей планеты!
— А Луну надо превратить во всепланетную здравницу, — предложил я.
— На Луне атмосферы нет, дышать нечем, — проявил Яшка познания в астрономии.
— Дышать можно в скафандре специальном, как водолазы дышат, — пожал я плечами. — Зато на Луне гравитации почти нет, ходить по ней очень легко. Пусть там тот народ отдыхает, что на гражданской ранения получил. Ладно, — спохватился я, решив вернуться к главной теме. — Рассказывай, чего во Франции-то забыл? Или приехал сюда очерк для «Огонька» писать?