Астрид Штайнер, мать дедушки Александра, была более знакомым персонажем семейной хроники. Саша видела её колдографии в альбомах (девушку искренне поражали и даже пугали сила и решительность во взгляде прабабки), расспрашивала дедушку Колю и бабушку Оксану, которые немного знали её. Дедушка Александр о матери говорил не более охотно, чем об отце, хоть и без особого ожесточения. Добившийся поста министра магии кровью и потом, дедушка не любил вспоминать о том, что все годы было камнем на его шее…
— Саша? — тихий голос за дверью заставил девушку встрепенуться. — Милая, ты готова? Я могу войти?
— А… д-да, мам! — откликнулась Саша, спешно пряча «Тени диктатора» и перчатки под подушку. Сердце отчаянно билось. И зачем только прадед оставил ей эту книгу?!
«Этого я уже никогда не узнаю», — горько подумала Саша, вставая с кровати навстречу матери. Та выглядела фарфоровой — макияж и чары скрыли следы слёз, но взамен сделали лицо неживым.
— Готова, котёнок? — мягко спросила мама, не глядя никуда в сторону. Саша этому малодушно порадовалась.
— Да, — она провела пальцами по чёрной мантии, разглаживая складки. — Мне точно нужно идти, мам?
— Точно, — вздохнула мама, подходя ближе и поправляя собранные в аккуратную причёску волосы дочери. — Вся семья будет там, ты ведь знаешь, родная. Нам нужно показать миру, что мы сильны… даже теперь, когда дедушки нет с нами.
— Я понимаю, — прошептала в ответ Саша и взяла маму за руку.
Прощание с Константином Мелеховым проходило в Москве, в огромном тренировочном комплексе, построенном им же (он возвёл несколько таких в разных местах, но самыми известными стали московский и буянский). Поражающий своими размерами дуэльный зал был убран в чёрных цветах. Ни стульев, ни столов — только гроб на невысоком постаменте, простой и чёрный, в котором лежал…
Саша отвела глаза. Посмотреть на лицо прадеда не было сил.
Казалось, что все люди вокруг пялились на них, пока Сашина семья проходила к открытому гробу. Отец вёл маму под руку — оба такие одинаково бледные, безрадостные, отстранённые. Шедший рядом с Сашей брат стискивал кулаки и кусал губы, так что Саше пришлось крепко сжать его ладонь. Петя бросил на неё свирепый взгляд, но не вырвал руку.
Их провожали холодные, оценивающие взгляды хищников.
Рядом с гробом уже стояли остальные. Дядя Миша держал под локоть бабушку Оксану, принимавшую соболезнования. С другой стороны от неё стоял дедушка Коля, но его внимание было направлено на зал: на людей, их лица, шепотки. Тётя Оля то и дело поправляла очки и переглядывалась с мужем. Тётя Таня взяла на себя присмотр за детьми и шёпотом просила то Мирославу, то Гришу, то Сёму не вертеться. Василиса хмурилась и смотрела себе под ноги, Лёша бросал то на старших, то на Петю горящие взгляды. А ещё рядом с остальными стоял дедушка Александр.
— Отец, — тихо поприветствовал его папа, когда они подошли. Дед кивнул, коротко обнял его, затем маму, Сашу и Петю. На секунду прижатая к его строгой мантии, Саша ощутила запах мороза и сигарет.
Один за другим подходили люди, что-то говорили, сочувственно брали руки бабушки Оксаны в свои, чтобы после подойти к гробу и опустить в изножье белую розу. Прадед всегда любил цветы, розы в особенности. Как он был рад, когда Василиса сказала, что собирается углубленно изучать травологию!..
— Мои соболезнования, — прозвучало в который раз, однако что-то в голосе говорившего привлекло внимание (возможно, тонкий холодный немецкий акцент в произнесённой по-русски фразе), и Саша повернулась. Перед бабушкой и дядей стоял высокий маг с аккуратной сединой в каштановых волосах; на его локоть опиралась самая красивая и величественная дама, которую Саше доводилось видеть. — Вашего отца будет не хватать.
— Благодарю вас, барон, — блекло отозвалась бабушка.
— Константин Аркадьевич служил примером мудрого политика, — продолжил барон. Его спутница молчала, пристально рассматривая дядю Мишу. — Пусть далеко не всегда мы сходились во мнениях, я многому научился, наблюдая за его решениями. Как и многие из собравшихся сегодня, я полагаю.
— Мы надеемся, наследие господина Мелехова продолжит жить, — произнесла красивая дама — баронесса, наверное.
— Мы приложим к этому все усилия, уж поверьте, — сквозь зубы проговорил дядя Миша, и пара отошла к гробу, чтобы возложить цветы. И вот тут… может быть, Саше показалось, но барон и баронесса задержались у гроба несколько дольше, чем прочие. Когда они отходили, дедушка Александр не сводил с них пристальнейшего взгляда.
Церемония длилась ещё долгое время, и под конец Саше едва стояла на ногах. Больше всего сил у неё отнимали чужие взгляды, такие пристальные, такие серьёзные. Редко в чьих-то глазах Саша замечала сочувствие.
В конце это стало невыносимо. Едва приличия позволили, Саша сбежала из зала на улицу, на январский мороз, и выудила из потайного кармана сигарету. Спрятавшись за углом от ветра, Саша прикурила от палочки и глубоко затянулась. Её трясло, и вовсе не от ледяного ветра.
— …касается тебя.
— Я лишь задал вопрос. Отвечать или нет — твоё право.
Эти голоса!.. Саша вжалась в стену и обратилась в слух. Первым (по-немецки) говорил дед Александр, а отвечал ему… кто это был? Саша определённо слышала его голос сегодня.
— Не думаю, что мой ответ требуется. Всё очевидно.
— Я бы сказал, что молодой герр Мелехов перестарался с очевидностью. То кольцо — очень громко заявляющий о себе артефакт, — чопорно отозвался дедов собеседник… барон! Саша наконец узнала голос и затаила дыхание.
— Это его решение как нового главы семьи, — со стороны говоривших потянуло сигаретным дымом.
— Открытый вопрос, куда это приведёт. Подобное заявление требует действий, однако я сомневаюсь, что герр Мелехов имеет достаточно сил и ресурсов, чтобы их совершить.
— Каков твой в этом интерес? — резко спросил дед. Никогда прежде Саша, привыкшая к его строгости, не слышала деда Александра таким раздражённым и встревоженным.
Барон ответил не сразу. Когда он всё-таки заговорил, его голос звучал серьёзно и задумчиво:
— Дестабилизация в России не пойдёт Европе на пользу. За десятилетия, пока между местными крупными кланами царил относительный мир, установилась прочная торговля — многие артефакторные предприятия работают на русском сырье. Однако с убийством герра Мелехова и намерением его наследника найти виновных Россия рискует вновь оказаться разделена междоусобицей. Кто-то уже объявил войну. Очевидно, будут покушения на состояние Мелеховых. Причём никто не поторопится встать на сторону Мелеховых, пока Михаил не докажет себя сильным лидером. Если он не сумеет, клан обречён.
Чтобы не охнуть вслух, Саша зажала рот ладонями. Сигарета выпала из её пальцев и исчезла в сугробе. Если дед и ответил что-то, Саша не расслышала за свистом ветра и гулкой пульсацией крови в ушах. Девушка боялась пошевелиться и стояла так ещё долго после того, как дедушка и барон ушли.
========== Глава 4. Поиски ==========
В Берлине было сухо и ветрено. Плотнее запахнув мантию, Макс быстро шагал по магическому району в поисках небольшой лавки, спрятавшейся где-то здесь. В последний раз Макс посещал её больше года назад и не помнил адреса.
Прохожие не обращали внимания на одинокого молодого человека, и это было благом. Чем дольше его отлучка из дома останется тайной, тем лучше. При этом Макс даже будучи вооружённым отцовским артефактом не считал, что получится вовсе утаить её от деда. Он всегда и всё в конечном счёте узнавал.
Узнал он и то, что в школе Макс сдружился с полукровками. В этом, конечно, нет никакой загадки — директор лично и написал деду о «пристрастиях его наследника, вызывающих удивление». Досталось Максу тогда знатно, однако никакой гнев деда не смог разубедить его в том, что Ганс Нойер и Роберт Баумгартен — отличные парни, с которыми никогда не скучно. Неисправимый оптимист и искатель приключений Ганс был в курсе решительно всего происходящего в школе, и зачастую именно по его вине Макс и Роберт встревали в переделки.