Армигер напоил лошадей, наполнил фляги и пустил животных на поле, усеянное пеплом, из которого торчали обугленные стебли пшеницы. Он разбил лагерь в полуразрушенном доме, развел огонь и закрыл ставнями окна. Еды у них не было, но здесь по крайней мере будет тепло. В доме уцелела даже постель, так что Меган, придвинув ее поближе к огню, уложила на нее королеву.
Они с Армигером сели рядом, обнялись и до заката не промолвили ни слова. Холод, проникший до костей, стал понемногу отступать, а когда в огне громко треснуло полено, пробудив их обоих, они рассмеялись.
Я не верила, что мы уцелеем, сказала Меган. Армигер удивился и, похоже, слегка обиделся.
Ты же была со мной!
Знаю. А если бы в меня попала стрела, когда тебя не было рядом? Ты мог бы меня спасти?
Он помолчал.
Прости, что я привел тебя туда, сказал он наконец.
Я не жалею, что пошла с тобой. Ты хотел, чтобы я была рядом, и я рада: значит, я тебе всетаки дорога.
Армигер прижал ее к себе покрепче, но ничего не сказал.
Иногда ты как целый мир, прошептала Меган. А иногда просто человек. Если ты справишься с Ветрами… победишь их или вылечишь… кем ты будешь?
Больше миром, раздался чейто шепот.
Это была королева Гала. Ее глаза блестели в свете пляшущих огней.
Больше миром, чем человеком, сказала она. Королева приподнялась, опершись на локти. Волосы у нее спутались, под глазами залегли черные круги. Она улыбнулась Меган.
Но как человек, побывавший в аналогичном положении, могу сказать, что ему будет очень одиноко, если никого не будет рядом.
Меган опустила голову. Королева вечно ее смущала.
Как ты себя чувствуешь? спросил у Галы Армигер. Сможешь завтра ехать?
Если придется. Она откинулась на подушку и уставилась в потолок. Только зачем?
Может, вы и не хотите жить, а я хочу. Меган встала, схватившись рукой за поясницу. Должна же в этих развалинах быть какаянибудь еда!
Набросив на плечи шаль, она вышла из дома.
Прекрасно. Ешьте. Живите, сказала Гала и закрыла глаза. Оставьте меня завтра здесь.
Нет, откликнулся Армигер. Нам еще многое надо сделать.
Что? Королева села. Что еще я должна сделать? Я все потеряла! Свой дом, свой народ, свою честь и корону! И для этого тысячи людей отдали свои жизни. Они погибли напрасно! Теперь мое королевство раздирают шакалы. Они все пресмыкаются перед Ветрами и скорее пожертвуют собственными детьми, чем ослушаются их!
Я справлюсь с Ветрами, сказал Армигер. Только мне нужна твоя помощь.
Ты ненормальный! Я дура, что поверила всему, что ты мне наговорил. Ты просто дешевый трюкач!
Она завернулась в одеяло, отвернувшись от Армигера. Вскоре он услышал, что она плачет.
Армигер встал и вышел посмотреть на лошадей.
Облака развеялись, и снова похолодало. Армигер постоял немного, глядя вверх. Никаких предательски движущихся звездочек, которые могли бы выдать корабли на орбите. Вентус какимто чудом оставался в стороне от цивилизации Архипелага. Армигеру оставалось лишь надеяться, что человечество не вспомнит о них до тех пор, пока здесь не произойдут метаморфозы, которые он должен осуществить.
Меган сидела на корточках на улице, разрывая могилу.
Я думаю, мы можем собрать коекакую одежку, сказала она. С миру по нитке. Многих женщин… В общем, с них сняли одежду, прежде чем они погибли.
Посмотри, вдруг чтонибудь найдешь. Армигер пошел дальше. Меган тронула его за руку.
Куда мы едем? Или ты не знаешь?
К Вратам Титанов. Это у океана.
Знаю. Я слышала о них.
Удовлетворенная ответом, Меган вернулась к своему занятию.
Армигер привел лошадей в дом. Животные фыркали, отряхивались и косили глазами на Галу, которая села и уставилась на них. Королева бросила на Армигера недоуменный взгляд. Он пожал плечами. По крайней мере здесь им будет тепло.
Одна из лошадей непроизвольно пустила струю, и по комнате распространилась острая вонь мочи. Гала застонала от отвращения.
Это хорошо, подумал Армигер. Пусть отвлечется от своего горя.
Они с Меган продолжали хлопотать; Гала, скинув одеяло, смотрела на них. Казалось, ей и в голову не приходит, что она могла бы помочь. Армигер сделал инвентаризацию их пожитков и починил пару порвавшихся ремней на конской упряжи. Меган нашла несколько увядших морковок, какието другие корнеплоды и собрала пару пригоршней пшеницы. На зернах все еще была кожица, так что Меган пришлось потрудиться, пока она растолкла их кирпичом в пыль. Потом она высыпала муку в котелок, найденный среди обломков, бросила туда овощи и налила воды. Кожицы всплыли, и Меган аккуратно выловила их.
Мы действительно будем это есть? спросила Гала.
Да.
Убедившись, что котел висит над огнем не слишком высоко и не слишком низко, Меган вышла из дома и вернулась с охапкой грязной и твердой от мороза одежды.
Гала посмотрела на одежду, словно на клубок змей.
Откуда ты это взяла?
Отовсюду понемножку. Надо ее постирать. Ладно, завтра.
Завтра утром мы поедем дальше, заметил Армигер.
Значит, я встану еще раньше. Гала снова заплакала.
Что с вами опять? устало спросила Меган.
Я не могу носить одежду людей, которые погибли изза меня! Гала показала на кипу тряпья.
Армигер встал. Меган посмотрела на него, потом на одежду, которую держала в руках, и покраснела.
Как вы можете быть такими… такими… Гала вскочила на ноги. Неужели вам все равно? Мы вломились в дом, где жили люди, изза меня лишившиеся жизни! А вы без зазрения совести роетесь в их могилах!
Меган понурилась. Армигер подошел к Гале и протянул руку. Она припала к нему и расплакалась у него на груди.
Простите нас за бесчувственность, сказал Армигер. Жизнь у Меган была тяжелее, чем у вас, ваше величество. Она привыкла жертвовать достоинством ради жизни. А я вообще не привык чувствовать.
Гала оттолкнула его.
Вы их похоронили? Меган не подняла глаз.
Я не в состоянии делать все сразу.
Дай мне свою шаль, велела бывшая королева Япсии.
Меган ошеломленно протянула ей шаль. Гала схватила широкую палкукопалку, которую Меган прислонила к двери, и вышла вон.
Меган рванулась было за ней, но Армигер остановил ее:
Пусть. У нее это лучше получится.
Они сидели у огня. Меган помешивала жидкий супчик, в то время как Армигер разбирал одежду покойных. Гала на улице продолжала копать. Ужинать она не пришла. Она уходила все дальше в поле, разыскивая кости людей, которые верили ей, и сносила их в яму, вырытую ее собственными руками в мерзлой земле.
Когда Армигер подошел к околице, было все еще холодно и темно. Дыхание вырывалось изо рта белым облачком; под ногами скрипел песок. Армигер настроил свое тело на холод и уставился на звезды.
Никаких кораблей, только еле заметное свечение Лебедей Диадемы под разными углами над горизонтом. А под ними сияла сама Диадема, яркая и неизменная.
У Армигера до сих пор не было случая проверить знания, полученные от мальчика в пещере. Стал слишком человечным, с горечью подумал Армигер, и рассеянным. Пока они скакали сюда, он думал о своих спутницах, о войне, о том, что надо сделать у Врат Титанов. Он пытался думать об имплантатах Джордана, но человеческий разум для этого не годился. Похоже, Армигер попросту давно не практиковался.
Странная всетаки штука жизнь. Сплошная ирония. Чем отчаяннее он старался достичь своей цели на Вентусе, тем более человечным становился. А чем более человечным он становился, тем меньше ему хотелось достичь этой цели.
Еще большая ирония заключалась в том, что даже причины для достижения цели в корне переменились. Если раньше он повиновался глубоко внедренной программе, которую загрузил в него 3340, то теперь ему хотелось победить Ветры, потому что он любил этих женщин, с которыми путешествовал, и хотел, чтобы они и все их близкие остались живы.
Итак, вопрос: он старается помочь 3340? Или людям? Или же в какойто степени делает все это для себя?
Армигер тяжело вздохнул. Надо работать. Бросив в последний раз взгляд на звезды, он закрыл глаза.