Мир завертелся в какомто совсем уж бешеном темпе, и Лавину стало совсем плохо. Хотя не ему одному люди вокруг начали кричать и суетиться. Генерал заставил себя сесть и уставился на зеленую листву, мелькавшую в отверстиях.
К нему подбежал один из командиров.
Мы спускаемся, сэр. Там внизу какието всадники и кошки.
Хорошо. Лавин сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить желудок. Приведите их ко мне. Я хочу первым поговорить с ними!
Последние два метра луна спускалась десять минут, но земли она так и не коснулась, зато выпустила длинный металлический пандус. Наездники начали подниматься по трапу. Люди с носилками несли окровавленные белые тела две басты были ранены. Генерал невольно улыбнулся. Значит, они всетаки уязвимы!
Когда последний всадник скрылся в лунной утробе, трап начал сокращаться, а земля пропала внизу. Ветры не любили терять время зря.
Командир наездников спешился и подошел к генералу, раскрасневшись от возбуждения.
Сэр! Они не позволили нам занести тела погибших на борт. Я оставил с ней охрану, но принес вам…
С ней? Лавин встал, опираясь на трость, которую смастерил для него Хести. С королевой? Она с тобой?
Нет, сэр! Именно это я и пытаюсь вам сказать. Ветры пускают в луны только живых.
Лицо сержанта поплыло. В ушах у Лавина зашумело. Он почувствовал, как ктото схватил его за плечи; люди кругом кричали. Его усадили в походное кресло.
Только живых… Значит, она…
Она погибла, сэр. Королева мертва. Это был случайный выстрел. Мы хотели ранить ее коня я приказал стрелять только по копытам, но она нагнулась и…
Понимаю.
Я оставил с ней почетную охрану и послал двоих, чтобы они привели из дворца королевских караульных.
Лавин вдруг почувствовал, как в нем зажглась искорка надежды.
А вы уверены, что это королева? Есть у вас доказательства?
На ней были кольца с печатью, сэр. Сержант вытащил из поясного мешочка квадратный лоскут и развернул его, показав фамильные золотые кольца.
Лавин уставился на кольца. Они выглядели так неестественно одни на этом черном квадрате…
Сэр! .
Правда, когда они впервые занимались любовью в той гостинице рядом с академией, колец на Гале не было. Он увидел позже. В тот день она сидела во всем сиянии королевской власти на троне и, заметив Лавина, одарила его загадочной улыбкой.
Сэр!
Генерал оперся на руку сержанта и чтото пробормотал.
Она немного поддразнивала его, упиваясь своим новым положением; однако Лавин знал, что это просто от гордости и удивления. Ее отец ушел в тень, свергнутый с трона указом опресней, и в тот момент Гале казалось, что она может все. Лавин тоже так думал и верил, что они будут вместе.
Я должен ее видеть, сказал, пошатнувшись, Лавин. Спустите нас вниз! Я должен ее видеть!
Ветры приказывают продолжать, сэр. Мы не сумели схватить Армигера. Нам придется совершить маршбросок к Вратам Титанов.
Лавин со злостью выругался и заковылял к огненной колонне. Солдаты молча расступились перед ним. Его это слегка удивило. Неужели они знают, что он любил ее? Люди стояли опустив головы; никто не смел встретиться с ним взглядом. Они знали о его любви к ней и тем не менее сражались под его руководством? Не может быть!
Задыхаясь, Лавин остановился в двух метрах от ослепительно сверкающих Лебедей.
Поверните назад! приказал он. Спустите нас на землю! Никакого ответа.
Делайте, что я вам велю! Я нужен королеве!
У нас другие заботы, прозвенел хрустальный голос колонны.
Прошу вас! Лавину было трудно говорить изза давящей боли в груди. Отпустите меня к ней.
Нет. Иначе мы выбьемся из графика. Ваша королева нас не интересует.
Лавин застыл и неожиданно почувствовал, что все вокруг уставились на него. Что делать? Изливать свою ярость на виду у всей армии? И что сделают его солдаты, если поймут, что и он, и они пленники Ветров, пешки в игре, не имеющей отношения ни к Япсии, ни к человечеству вообще?
Ктото положил ему руку на плечо. Лавин обернулся. Священник мрачно смотрел на него, и в глазах его было предостережение.
Сцепив зубы, Лавин поклонился колонне.
Я понимаю… Вы, разумеется, правы.
Он пошел обратно и идти вдруг стало легко. Он словно парил в невесомости, подпрыгивая на ходу. Люди чтото говорили ему, но их слова были лишены смысла. Лавин видел свет и формы, но они тоже были лишены смысла. Гала умерла, причем по его вине. С таким же успехом он сам мог ее застрелить. Именно этого он боялся больше всего; кошмары месяцами преследовали Лавина, и каждое утро он закалял силу воли, учась управлять собой, своими людьми, миром и Ветрами, только чтобы уберечь ее. Еще вчера он проснулся в полной уверенности, что Гала жива и свободна, и сердце его воспарило от безмятежной радости, как ласточка к небесам. Но все это было в прошлом. Больше он никогда не будет счастлив.
Руки, хватавшие его, постепенно кудато пропали, голоса умолкли. Он обнаружил, что стоит у одной из гигантских дверей. Лицо его обдувал холодный ветер, но это не оживило Лавина. В воздухе был привкус смерти. Далеко внизу виднелись пятна снега, голые деревья. Лавин всегда считал, что никто не должен умирать зимой. Теперь и Гала была такой же холодной, с окоченелыми руками и ногами. Надо обнять ее и согреть.
Он подошел к краю отверстия. Ктото выкрикнул его имя. Оно показалось ему проклятием.
Лавин решил, что просто упадет вниз, и закачался на краю. Закрыть глаза и полететь. Какое облегчение после всего, что ему пришлось пережить!
Он повернулся и рухнул на колени, спиной к отверстию.
Нет. Он не заслужил такой легкой смерти.
Лавин повесил голову и на виду у своей армии зарыдал от горя.
40
Шестнадцать боевых звездолетов из флота Архипелага сверкали, как бриллианты, на бархатном полотне космоса вокруг Вентуса. Они соблюдали дистанцию в двести километров, но Глас, наблюдавшей за ними из иллюминатора подлетавшего к флагману челнока, казалось, что они совсем рядом. Каждый из них был размером с гору. Однако Глас прекрасно осознавала масштабы происходящего: даже тысячи таких кораблей не смогут расплавить скалы Вентуса и Диадемы до мантии, если только не забросают их пролетающими мимо астероидами и кометами. Хотя в случае такой грубой атаки в космосе окажется уйма обломков, и вполне возможно, что одному из кораблей Ветров, строящихся сейчас на луне, удастся спрятаться.
В любом из кипящих морей лавы, которые военные хотят оставить за собой, может сохраниться крошечная полость или холодный камушек с семенами механ, таких малюсеньких, что их и не заметишь. А через тысячу или миллион лет они возродят Вентус. Вдобавок ко всему, если 3340 начал внедрять в Ветры алгоритмы семени воскрешения, он и сам рано или поздно может здесь воскреснуть.
Мария Маунс рассказала Глас о том, что весь Вентус возник из кучки семян наноассемблеров массой менее двадцати килограммов. Поэтому не исключено, что Армигер, который, без сомнения, устроен куда сложнее Ветров, вырастит бога из себя самого.
Челнок мягко пристыковался к борту флагмана. Глас на миг кольнула жалость к кораблю онато знала, что значит для звездолета стыковка. Но как только створки двери разъехались в стороны и человек в униформе проскользнул внутрь, минутное наваждение прошло.
Мужчина провел гостью сквозь стальные дверипереборки толщиной с ее рост в узкие отсеки военного корабля. Здесь не было прямых линий или коридоров длиннее десяти метров. Весь флагман был построен из тесных бронированных блоков с независимыми системами жизнеобеспечения. Чтобы уничтожить команду боевого звездолета, его требовалось буквально разнести по кусочкам. Глас была поражена мощью корабля; она не могла представить себя в подобном теле.