Джордан бежал, перепрыгивая через глубокие воронки, огибая вырванные с корнем деревья и упавшие обломки, пока не оказался в поле. Там он впервые остановился и посмотрел на Крюки. Здесь, в сотне метров от здания, все было разгромлено подчистую. Джордан не стал задумываться. Он просто сбросил шаль и крикнул в небо:
Я здесь, сволочи!
В первый миг ничего не произошло. А потом он увидел, как гигантские руки, копавшиеся в руинах замка, поднялись и потянулись в сторону.
Искорка наверху превратилась в маяк. Приближалось чтото новое.
Черт побери! прошептал Джордан.
Он надеялся, что не прав. Быть может, Крюки спустились с небес, чтобы отомстить за непослушание комуто другому…
Неожиданно поднявшийся ветер принес с собой такой запах, какой бывает после грозы. Пыль и дым закружились вихрем и начали обволакивать основание блуждающей луны.
Убедившись в том, что он привлек внимание Крюков, Джордан снова закутался в шаль и побежал под деревья.
Большая металлическая штуковина бухнулась в землю в том месте, где Джордан только что стоял. Сотрясение почвы сбило юношу с ног, но через секунду он уже вскочил и рванул вперед. За спиной раздавались удары, однако, хотя плечи у Джордана зудели от ожидания, никто его не схватил. Добежав до аллеи, он остановился и посмотрел назад.
Руки, громившие замок, убрались во чрево луны. Тем не менее в воздухе запахло грозой еще сильнее и отчетливее, а верхушки деревьев трепетали под порывами ветра, то и дело менявшего направление. Луна, казалось, опускалась все ниже и ниже.
Джордан стоял у деревьев в начале тропинки, которая вела, как ему было известно, к каменистому ущелью сбоку от дороги.
Юноша сбросил шаль.
Эй! крикнул он, размахивая руками над головой. Идите сюда!
Металлические руки поднялись в воздух и бесшумно двинулись к нему. Джордан снова набросил шаль и шагнул под развесистые кроны.
Они уходят, заметил Аксель.
Он с Каландрией стоял в небольшой толпе, наблюдая за тем, как громившие замок стальные клешни понемногу убирались прочь. В наступившей внезапно тишине послышались крики и стоны раненых и погребенных под завалами людей. Время от времени с неба попрежнему падали камни, и взгляды всех были обращены кверху, хотя несколько человек пытались помочь пострадавшим.
Казалось, аэростат действительно удалялся возможно, уносимый сильным ветром. Аксель принюхался: в воздухе пахло не только гарью, но и озоном. Электростатическая тяга? Все может быть.
Как ты думаешь, их спугнул «Глас»? Каландрия покачала головой:
Сомневаюсь, мы бы увидели. Чуть погодя я свяжусь с «Гласом» и выясню точно.
Аксель кивнул и огляделся. Это был кошмар наяву.
В первую очередь нужно помочь людям выбраться изпод завалов.
Я их откопаю, отозвалась Мэй. А ты присядь.
Аксель взглянул вниз, на себя. Все его тело было исполосовано и залито кровью. Раны, хоть и неглубокие, причиняли сильную боль.
Да, сказал он, садясь на камень. Я лучше посижу.
Джордан рванул к главной дороге. Он задыхался, обливался потом однако Крюки до сих пор не поймали его. Местность здесь была открытая, без деревьев, но он вспомнил, как золоченое чудовище в особняке хватало поломанные стулья, когда Джордан просто поднял над собой шаль; чудище не видело жертву, хотя та стояла прямо перед ним. Наверняка Крюки не найдут его даже на открытом пространстве, пока с ним эта шаль.
Он пойдет к лесу. Путь неблизкий, идти придется день или два, но даже под шалью он не будет чувствовать себя в безопасности, пока не укроется между деревьями. А потом, если уцелеет, попробует найти дорогу домой.
Или не стоит? Джордан, уже сделавший несколько шагов вперед, остановился. Даже если сейчас он сбежит от Крюков, за ним придет ктонибудь другой. Ветры везде и повсюду. Он лишь оттянул неизбежное разве что будет носить проклятую шаль до конца своих дней и обходить стороной все деревни, которые Крюки могут изза него разрушить.
Джордан понял: если он выживет, придется стать изгоем, чтобы не подвергать опасности окружающих.» Неужели ему так и жить до самой смерти, скрываясь в лесу от богов и людей?
Он опустил голову, зарыдал и пошел вперед.
Через несколько минут в небесах полыхнула ослепительная вспышка словно зарница, только яркая, как солнце. Спустя пару секунд донеслись громовые раскаты.
Блуждающая луна зажглась, как лампа. Каландрия и Аксель, оглушенные грохотом, оторвались от раскопок, глядя, как луна спускается вниз, пока ее основание не скрылось за деревьями. А затем она рассыпалась в прах, облаком уплывая на восток. Прошло еще минуты две и на ближайшие поля посыпались обломки и ошметки кожи, растянувшись шлейфом на несколько миль. Падение луны не сопровождалось ни пожарами, ни вспышкой лишь отдаленным рокотом.
Луна подплыла ближе к Джордану, и он увидел, как ее основание в виде кольца с пастью, полной Крюков, коснулось земли и зашаталось, выплевывая камни, деревья и человеческие фигуры. Многие из этих фигур были еще живы и выбирались изпод обломков; луна не грянулась оземь, а медленно осела на землю по касательной. Большинству из тех, кто был жив, когда она упала, удалось уцелеть.
Джордан видел все это, но не остановился, поскольку в любой момент ожидал начала какогонибудь нового кошмара. Он продолжал идти, стараясь не бередить рану в боку. Раз он не мог вернуться домой изза голосов, звучавших в голове, и если (как он начал подозревать) Каландрия Мэй заблуждалась насчет Армигера, и раз она не смогла спасти его от преследования Небесных Крюков, значит, он должен искать помощи в другом месте.
Он больше не шел на восток. Теперь Джордан двигался в юговосточном направлении.
Когда аэростат упал, Каландрия Мэй встала на колени, закрыла глаза и послала сигнал звездолету. Затем нахмурилась и сдвинула брови. По мнению Акселя, она стояла на коленях значительно дольше, чем требовалось.
Открыв глаза, Мэй посмотрела на него усталым взглядом человека, смирившегося с печальной реальностью.
«Глас пустыни» не отвечает, сказала она. Боюсь, Аксель, мы застряли на этой планете.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЖЕНА МИРА
14
«…Мы отвоюем новые чувства, выше любви и преданности, у поля человеческих сердец».
Генерал Лавин отложил книгу и протер глаза. Было поздно, давно пора было спать однако он все листал и листал проклятые страницы; вглядываясь в слова, написанные знакомой рукой и выражавшие совершенно чуждые ему мысли.
Приглушенное потрескивание костров, трепыхание палаток на ветру и гул голосов немного привели его в чувство. Вокруг раскинулась армия тысячи людей, спящих или так же, как и он, маявшихся во тьме без сна. В воздухе стояло почти ощутимое напряжение. Солдаты знали, что скоро в бой, и хотя никто этому не радовался, по крайней мере грела мысль о том, что их ожиданию конец.
Генерал четыре раза за вечер закрывал книгу и каждый раз начинал мерить шагами узкий гроб палатки, а потом снова возвращался к книге с ненавистью и с надеждой. То, о чем писала королева Гала в этом собрании писем, захваченном в одной из ее экспериментальных деревень, было хуже ереси. Эти письма подрывали самые основы человеческой порядочности. Однако воспоминания Лавина о королеве были столь яркими и настолько противоречили содержанию писем, что ему казалось, будто их написал ктото другой. Подложные письма…
Именно эта надежда заставляла его возвращаться к книге надежда найти доказательство того, что письма написаны не королевой Япсии. Ему хотелось верить, что она изолирована, возможно, даже находится в заключении в собственном дворце, а страной управляет кучка интриганов.
И в то же время обороты речи, самоуверенный голос, звучавший с этих страниц, явно принадлежали королеве.