Каландрия чувствовала зуд в спине знакомое ощущение, подсказывавшее, что за ней следят. Она не боялась, что горожане разгадают ее маскарад. Это был более застарелый и глубокий страх.
Закрыв глаза, Каландрия могла включить встроенные органы чувств: инфракрасное видение и гальванический радар, сообщавший о присутствии механ или Ветров. Не в силах справиться с собой, она останавливалась каждые пять минут, закрывала глаза и оглядывалась, используя эти способности.
После той ночи, когда спустились Небесные Крюки, Каландрия не обольщалась видимой естественностью Вентуса. Она попала в лапы гигантского, распространившегося на всю планету механизма нанотехнологической терраформирущей системы, которая с трудом выносила присутствие людей. Каландрия шагала по вроде бы обыкновенной грязи, но на самом деле грязь была искусственной; такая почва могла появиться на Вентусе естественным путем не раньше, чем через тысячу лет. Воздух казался свежим и чистым, однако тоже был произведением невидимых сил.
Эти невидимые силы таили в себе угрозу. Они могли даже убить ее. Поэтому Каландрия была настороже.
Она свернула в узкий переулок и открыла свежевыструганную дверь. Наверх по лестнице, еще одна дверь и она дома.
Здесь они намеревались спрятать Августа Конюха. Комната четыре на шесть метров, окно на улицу, откуда несло помойкой… Стены были из гипса и дранки, и Каландрия слышала храп хозяйки в соседней комнате. Но по крайней мере крыша над головой и тепло, а это самое главное.
Все имущество Каландрии было сейчас на ней и в этой комнате. Лошади, которых она купила, погибли под обломками конюшен Боро, а рюкзак с вещами так и не нашелся.
Аксель Чан чтото проворчал во сне и перевернулся. Лицо Акселя попрежнему горело от лихорадки, скрутившей его после нападения Туркарета. Диагностические нано должны были справиться с инфекцией, но, похоже, они бездействовали. Без оборудования Каландрия не могла понять почему; она подозревала, что местные механы подавляют работоспособность чужеродной технологии. А вдруг эти же механы свяжутся с Ветрами и предупредят их о присутствии чужаков? Каждый вечер, ложась спать, Каландрия невольно представляла себе, как стальные клешни Небесных Крюков разносят маленькую комнатку в клочья.
Она положила картошку на стол. Аксель закашлялся и сел.
Как ты себя чувствуешь?
Каландрия разогрела суп и поставила чашку рядом с Акселем. Он жадно выпил.
Как говорят добрые жители Мемнона, я чувствую себя будто жаба в ночном горшке. Неужели ты не могла приготовить чтонибудь получше этих помоев?
Каландрия вздохнула.
Ты когданибудь болел понастоящему?
Нет.
Она кивнула.
А почему ты спрашиваешь? поинтересовался Аксель через минуту.
Да потому, что твои сиделки определенно придушили бы тебя за несносный характер.
Подумаешь! Можешь уходить, если хочешь. Я сам справлюсь. Он снова закашлялся. Буду есть крыс и жуков и постараюсь помереть гденибудь в уголке, чтобы никто не спотыкался о мой усохший труп.
Каландрия рассмеялась.
Похоже, тебе и впрямь получше.
По крайней мере уже не кажется, что кровь хлынет изо всех дыр, стоит мне только встать, сказал Аксель, подняв кверху руки. Через денекдругой я смогу сесть на лошадь.
Не торопись. Каландрия покачала головой. Ты должен быть в хорошей форме, когда мы встретимся с Армигером.
Аксель кивнул и снова опустился на соломенный матрас.
О Джордане чтонибудь слышно?
Никто не знает, что с ним случилось, и я не в состоянии определить, где он сейчас. Раньше мы находили передатчиков Армигера с помощью сенсоров «Гласа пустыни». Теперь у нас нет такой возможности. Думаю, Джордан на пути домой. Куда ему еще идти?
Мне это не нравится. Аксель поежился. Я все еще чувствую себя ответственным за парня.
Знаю, сказала Мэй. Но наш первостепенный долг найти Армигера и уничтожить его. Если мы не сделаем этого, Джордану будет грозить опасность, где бы он ни находился.
Похоже, ее доводы убедили Акселя.
Надеюсь, сейчас мы не обязаны справляться с Армигером в одиночку. Мы должны лишь найти его.
Мэй кивнула и села рядом с ним. Потеряв «Глас пустыни», они уже не могли самостоятельно покончить с Армигером. Но прежде чем улететь с Вентуса за подкреплением, требовалось точно знать, где находится Армигер.
Аксель выглядел получше, хотя был попрежнему бледным и истощенным.
Как только поймаем сигнал с пролетающего мимо корабля, сразу попытаемся связаться с окружающим миром, пообещала Мэй. А пока… Мы не имеем права терять след Армигера.
Не исключено, что мы уже его потеряли. Аксель закрыл глаза и, поморщившись, попытался повернуться на бок. Мы не уверены, что он идет к королеве.
Да. Но это единственная ниточка.
Аксель не ответил, и через миг Мэй встала и подошла к окну. Дыхание Чана стало глубоким и ровным. Мэй стояла и смотрела на синее небо и быстро летящие по нему белые облака, подавив желание заглянуть за этот фасад и увидеть чужеродные механизмы, управляющие ими.
Потеря «Гласа пустыни» была катастрофой. Каландрия любила свой корабль, но, что еще важнее, они нуждались в энергии звездолета, чтобы уничтожить Армигера. Гдето вдали, за крышами и пустырями, он вынашивает свои черные планы…
Каландрия обхватила себя руками за плечи, вспомнив одну из планет 3340. Население Хсинга было доведено до грани безумия; его единственной целью в жизни вернее, навязчивой идеей являлось желание всеми доступными средствами добиться благосклонности 3340го и получить в награду бессмертие, став рабами одного из его полубогов. Люди были готовы на все, вплоть до массовых убийств, лишь бы привлечь внимание 3340го. А когда их порабощали, они становились живым воплощением своих самых низменных инстинктов, в свою очередь, порабощая сотни тысяч невинных душ или же попросту убивая их как нежелательных потенциальных конкурентов.
А 3340й в это время разрушал небеса и почву планеты, делая ее все более не пригодной для жизни небольшой кучки людей, пытавшихся уцелеть среди руин.
Армигер в любой момент мог найти ключ, который он искал. И тогда от горизонта до горизонта над планетой промчится цунами необратимых изменений, которые Каландрия уже не в силах предотвратить.
Она села у окна. Ей оставалось только одно: ждать. Ждать и смотреть в небеса в ожидании знамения, предвещающего конец мира.
17
Меган никогда еще не видела такого обилия книг. Они громоздились на высоких полках по стенам просторной залы на третьем этаже дворца. На всех полках были стеклянные дверцы, граненные в форме алмазов. Меган смотрела, как Армигер ходит от шкафчика к шкафчику, открывая их по очереди и глядя на книги. Они жили во дворце уже второй день, однако королева никак не могла найти время, чтобы поговорить с ними. Армигер начал терять терпение.
Книги не интересовали Меган, но сама комната была роскошной. В ней стояли диваны и кожаные кресла, столы и множество высоких масляных ламп. Пол был устлан коврами, мягко поблескивавшими в свете солнечных лучей из высоких окон. Меган свернулась в кресле, поджав под себя ноги, и смотрела, как Армигер ходит взадвперед.
Библиотека и прочие комнаты королевы являли вопиющий контраст с другими частями дворца, которые удалось увидеть Меган. Вокруг замка, под башней, сгрудились палатки беженцев; повсюду плакали дети и стонали раненые; поговаривали о холере. Нижние коридоры и дворы ощетинились копьями военных, и разговоры там были напряженные и краткие. А здесь вы словно попадали в другой мир в мир роскоши и покоя.
Меган знала, что никогда не забудет, как попала в стены зам: ка. Первым, что бросилось ей в глаза, был свет факелов, блестевший на шлемах людского моря. На фасадах зданий, наполовину разрушенных паровыми пушками парламента, висели оборванные флаги. В воздухе остро пахло страхом и человеческими отходами. Меган съежилась, вцепившись в руку Армигера; их вели по проходам между палатками к просторной башне, где находился тронный зал королевы. Но стоило им зайти в башню, как они очутились в маленьком раю.