Выбрать главу

Джордан не стал менять чертежи. У него в доме будет большая мастерская для обработки камней. Зачем ограничивать себя ремонтными работами? Людям понадобятся разные вещи для новых домов, и он сможет их сделать. Поэтому места потребуется много, что бы там ни говорил отец.

День медленно клонился к закату, высвечивая крыши коричневые и янтарные прямоугольники и параллелограммы. Настало время теней, и Джордан понимал, что ему пора возвращаться. Стук молотков, доносившийся от Пеннеров, стих, теперь ветер нес только ленивые смешки да лай собак, гнавших домой стада коз.

За спиной у Джордана раздался шум. Всего лишь черная птица взлетела в воздух однако он понял это слишком поздно: адреналин в крови так и забурлил. Юноша поднялся, стряхнул с брюк пыль и посмотрел на темный силуэт лесной чащобы. Да, пора домой.

Ему стало получше; он успокоился и выкинул из головы тревожные мысли. Отец сидел в дверях коттеджа и строгал деревяшку. Джордан пожелал ему доброй ночи; отец буркнул чтото в ответ, не поднимая глаз. Ни матери, ни сестры не было видно. Джордан поднялся на чердак и упал на свою узкую кровать.

Когда он задремал, в памяти начали вспыхивать мимолетные картины и звуки из вчерашнего кошмара. Джордан то и дело просыпался в холодном поту и поплотнее укутывался в одеяло.

Ему казалось, что ктото пролез через окно и нашептывает на ухо. Он был уверен, что какоето существо коснулось его лица прошлой ночью, и после этого ему начали сниться кошмары. А вдруг это морф?

Джордан сел, моргая в кромешной тьме. Нет, это был не Ветер. Это был человек, незнакомый, хотя Джордан видел его сегодня. Туркарет?.. Никак не вспомнить!

Он так погрузился в воспоминания, что не сразу услышал шум, доносившийся снизу. Вернувшись к реальности, Джордан понял, что отец спорит с сестрой. Похоже, их голоса доносились из задней комнаты.

 Я не пойду туда больше! сказала Эмми.

 Что ты несешь? возмутился отец. И что же ты будешь делать? Тебе некуда больше идти. Не дури, слышишь?

 Я не пойду.

 Эмми!

 Он злой, и Кастор тоже становится злым, когда он приезжает! Они… они смотрели на меня. Я не надену это платье!

 Кастор велел тебе надеть его. Он наш хозяин, Эмми. Всем, что у нас есть, мы обязаны ему. Как ты можешь быть такой неблагодарной? Если бы не он, где бы мы сейчас были? Сидели бы в лесу вместе с заблудшими душами, погубленными Ветрами!

 И ты позволишь ему… ты… Эмми залилась слезами. Голос отца стал мягче.

 Ничего страшного не случится, Эмми! Мы должны доверять Кастору. У нас нет выбора.

 Случится! Обязательно случится! Но вы этого не увидите! Никто из вас!

 Эмми…

Джордан услышал, как хлопнула дверь и быстрые шаги стихли в ночи. Он спрыгнул с кровати и подошел к окну. Стройная фигурка бежала от дома к черному лесу. Когда Эмми исчезла в тени развесистых дубов, у Джордана от ужаса волосы встали дыбом.

Отец услышал скрип половиц.

 Ложись спать, Джордан.

Юноша снова упал на кровать. Сердце бешено билось в груди. Отец с матерью о чемто приглушенно разговаривали. Почему они не пошли за ней? Джордан слушал, и бездействие родителей все больше бесило его. Через несколько минут он понял, что они молятся.

В лесу жили морфы, а может, и другие чудовища, пострашнее. Джордан вдруг решил, что Эмми непременно попадет в их лапы. Она, очевидно, направилась в церковь, но путь туда нелегок даже при свете дня. Ночью же в лесу царила такая тьма, что буквально у себя под носом не разглядишь и древесный ствол, а все звуки становились такими громкими, что Полевую мышь немудрено спутать с медведем…

Эмми никогда не боялась леса. Эх, следовало рассказать ей о том, что с ним приключилось сегодня… Джордан утер непрошеные слезы, чувствуя себя таким беспомощным, таким одиноким и покинутым и все изза того, что покинута была Эмми. А родители палец о палец не ударили!

И он тоже.

Джордан снова подошел к окну. Джордан!

Услышав голос отца, юноша внезапно понял, что презирает его. Отец боялся леса. Он не пошел за Эммой, потому что боялся темноты; кроме того, отец был уверен, что бездействием можно спастись от любых напастей.

Джордан сел на кровати, кипя от ненависти к родителям. У него щемило сердце. «Сделайте же чтонибудь!» мысленно приказал он им. Сидя во тьме со сжатыми кулаками, юноша пытался силой воли заставить родителей действовать.

От напряжения у него перехватило дух. В конце концов пришлось признать: они ничего не сделают, ни сегодня, ни завтра никогда. Отчаянный страх нарушить спокойное течение жизни совершенно парализовал их.

Джордан поспешно оделся, даже не стараясь не шуметь, и спустился вниз. На кухне, где родители молились, стоя на коленях на деревянном полу, горели свечи. Увидев Джордана, родители подняли головы.

Отец открыл было рот но так ничего и не сказал; встретившись с Джорданом взглядом, он опустил глаза. Мать нервно теребила оборку ночной сорочки.

Чары были разрушены, и Джордан прошел мимо родителей, не ощущая ни малейшего желания остановиться, подчиниться их решению или хотя бы выслушать, что они могут сказать. Выйдя в холодную августовскую ночь, он повернул к лесу.

Джордан прихватил с собой лампу, которая всегда висела за дверью, и нашарил спички, спрятанные рядом в щели. Нахмурившись, он зажег лампу на ходу. Услышал окрик за спиной, но не обратил на него внимания. Эти простые действия зажечь лампу, найти тропинку, по которой ушла сестра, поглотили его целиком, и он не испытывал никаких эмоций. Вообще никаких.

Когда Джордан очутился под деревьями, лампа, казалось, создала для него миниатюрный мирок. Маленькая вселенная состояла из очертаний древесных крон, травы и серых стволов, тонувших в кромешной тьме. Без света Джордан тоже утонул бы во мгле. Просто не верилось, что Эмми могла найти тут путь; наверное, она знает дорогу. Однажды Джордан спросил Аллегри, что бы он сделал, если бы оказался в лесу без света, и священник ответил: «Так бывает порой. Но рядом с тропинкой деревьев чуть меньше, так что, если смотреть наверх, а не вперед и нащупывать тропу ногами, пройти вполне можно». Получалось все равно что пятиться назад, глядя в зеркало. Эмми это знала.

Но она могла упасть; возможно, она лежит сейчас в двух метрах от него, а он ее даже не видит.

Джордан открыл было рот, чтобы позвать сестру, услышал вырвавшийся из горла хрип, а потом его голос прорвал плотину немоты:

 Эмми!

Крик вышел громче, чем он ожидал, хотя голос у Джордана сел от волнения.

В нескольких метрах впереди юноша увидел маленький след в грязи; значит, сестра действительно шла по этой тропинке. Очевидно, Эмми направлялась к церкви. К соседям она не пойдет; они попросту приведут ее обратно домой. И в замок не пойдет… Церковь была единственным прибежищем.

 Эмми!

Он хотел крикнуть: «Вернись!», но получилось: «Подожди меня!»

Джордан долго шел по лесу, время от времени окликая сестру. Ответа не было, хотя както раз он услышал треск в кустах и замер с перепугу.

Не могла она уйти так далеко! Может, он разминулся с ней во тьме? А может, она вообще сделала небольшой круг по лесу, вернулась домой и ждет его сейчас вместе с остальными?.. При этой мысли у Джордана зашевелились волосы на голове, словно он сам был беглецом. Глупости, конечно.

Фитиль в лампе начал оплывать. Черт! Придется ночевать гденибудь под кустом; в глубине души он знал, что не найдет Эмми. И теперь был в лесу один.

Джордан присел, поставил лампу на колени и поднял стекло, чтобы проверить фитиль. Масла хватит еще на километр. До деревни явно больше километра. Церковь, по идее, ближе.

Остается только идти вперед. Почемуто эта мысль подбодрила Джордана. Он встал и пошел дальше.

Впереди во мгле вспыхнула маленькая звездочка. Юноша смотрел на нее, кусая губы и вспоминая истории о призрачных огнях, которые приводили путников к гибели. Но такие огоньки должны быть зелеными или белыми, и они, как правило, то вспыхнут, то погаснут, блуждая по болотам. Эта же звездочка была янтарной и раскачивалась, словно лампа, которую несет в руках идущий человек.