Он сосредоточил внимание на дверных петлях, на каждой по очереди, и мысленно приказал: «Не скрипите».
Петли подтвердили, что поняли команду, и юноша осторожно открыл дверь пошире. Пальцы его ощутили вибрацию от поворота ржавых петель но ничего не было слышно.
Выскользнув в коридор, Джордан тихонько закрыл дверь. Отгоняя от себя поток видений, он прошел по земляному полу за спиной у стражника и потихоньку направился к каменным ступенькам, ведущим наверх. Добравшись туда, выдохнул воздух, который задерживал в груди, и стал медленно подниматься, останавливаясь на каждой ступеньке и оглядываясь на охранника с ножом. На сей раз, если его поймают, простым битьем дело не кончится.
Поднявшись из подвала, Джордан увидел служанок, которые несли охапку белья, и нырнул в нишу. Когда они прошли, юноша высунул голову; метрах в пяти от него был черный ход. Оставалось лишь дойти до двери…
Однако он не мог этого сделать. Разговор, который передала ему сверху Ка, был до жути знаком Джордану если не в деталях, то по сути. Точно так же, как отец Джордана приказал Эмми принять ухаживания Туркарета, дядя Тамсин велел ей стать его вещью вернее, наживкой, которую он сунет под нос сыночку из какогонибудь высокородного семейства. И хотя Джордан не понял, чем угрожал племяннице Сунейл, угроза была явно нешуточной.
В принципе Джордан ничем не был обязан Тамсин. Однако он знал, что не сможет жить в мире с самим собой, если бросит ее на произвол судьбы. Точно так же, как не смог бы жить дальше, если бы остался в кровати, когда Эмми сбежала в лес.
Тамсин тонула.
Воды здесь не было. Она могла дышать, сердце еще билось, она была способна, ходить, сидеть и даже есть. И всетаки она тонула.
Существо, внешне похожее на ее дядю, двигалось по комнате и чтото говорило, но Тамсин больше не понимала слов. Они звучали в ее ушах словно под водой, резкие и искаженные.
Ужас охватывал Тамсин всякий раз, когда она глядела на это существо, понимая, что внутри знакомого тела жила душа, которая помогла ей, приютила ее, заботилась о ней, смеялась с ней и убила ее родителей.
Ложись спать, сказал он. Завтра будет новый день, племяшка.
Ей приходилось молчать, чтобы выжить, но внутри она кричала ему: «Ты знал, что солдаты идут! Ты знал и никому не сказал! Ты не сказал папе… Ты погубил их, погубил!»
Самое ужасное, что она все понимала и раньше, гдето в глубине души, которой приказывала каждое утро: «Спи, не смотри!»
Она сидела, как немая, и бездумно кивала, а потом встала и пошла к своему ночному «гробу».
Пока она шла, ее все глубже и глубже затягивало ко дну.
Тамсин!
В голосе звучала тревога, которую когдато (неужели вчера?) она принимала за искреннюю привязанность. Девушка обернулась к нему, зная, что лицо ее застыло и лишено всякого выражения.
Иногда… Он посмотрел ей в глаза, потом опустил взгляд и продолжил: Иногда нужно заставить себя не думать о том, что происходит здесь и сейчас… Не думать о том, что ты делаешь. Для своего же блага в будущем.
Сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть. Потом она встала на колени и открыла «гроб».
«Только не кричи», раздался голос ниоткуда.
Тамсин замерла. Голос был странный, еле слышный, словно писк мышки.
«Это я, Джордан. Я свободен, и я ухожу. Не знаю, как ты относишься ко мне, Тамсин. Надеюсь, ты меня не выдашь».
Тамсин заглянула за гроб, посмотрела вверх, на стену. Никого не было.
Где ты? прошептала она.
За дверью.
Однако дверь была в другом конце комнаты, а голос раздавался рядом.
С кем ты разговариваешь? спросил дядя.
Он подошел к ней и встал за спиной. Она повернулась, вцепившись руками в стенки гроба.
Ни с кем, сказала Тамсин и сама услышала, как напряженно звучит ее голос.
Глаза дяди сузились, и он пошел к двери.
Нет!.. В ней словно прорвало плотину; Тамсин, не соображая, что делает, схватила со стола медную вазу и побежала за дядей. Размахнулась и со всей силы ударила вазой ему по голове; раздался громкий треск. Сунейл без звука рухнул на пол.
Девушка распахнула дверь и практически упала в объятия Джордана.
Пошли отсюда! просто сказала она.
Теперь перед ней в жизни была лишь одна дорога. Тамсин крепко схватила Джордана за руку и побежала вместе с ним.
23
Они пробежали кварталов десять от дома Боро, и только тогда Джордан сказал, подняв руку:
Подожди! Мне надо отдохнуть.
За нами будет погоня.
Не сразу. У него был какойто странный вид отрешенный, почти возвышенный. Все спокойно.
Она не стала спрашивать, откуда он знает.
Я замерзла.
Да, нам надо найти какойнибудь кров.
«Мы только что сбежали изпод крова», хотела было сказать Тамсин, но это потребовало бы слишком много энергии. Нет смысла чтото искать; ей больше некуда идти. Ему, быть может, и есть куда… Но зачем он пришел за ней?
Джордан закрыл глаза, откинул голову и улыбнулся.
Да, сказал он, ты молодец. А теперь, пожалуйста, возвращайся к своему хозяину. Он небось с ума сходит от беспокойства.
Юноша открыл глаза и посмотрел на Тамсин, ожидая вопросов. Тамсин просто уставилась на него.
С тобой все в порядке? спросил он.
Вопрос был такой смешной, что девушка рассмеялась.
Нет. Тамсин огляделась. Все было незнакомо. Здания, высившиеся кругом, совершенно не походили на дома в ее городе. Даже воздух здесь был другой. Я…
Джордан держал ее за оба запястья и говорил, тихо и настойчиво, про королеву и опресней. Она его не понимала.
Нам надо идти! донеслись наконец знакомые слова.
Да, да.
Тамсин кивнула себе, не ему. Джордан повел ее по переулкам.
Прочь из города! воскликнула она. Отведи меня в пустыню. Я должна вернуться домой.
Домой?
Джордан сжал ее запястья еще крепче.
Домой, мне надо домой… Мне надо…
Ей так хотелось заплакать но она не могла! Это было ужаснее всего. Тамсин судорожно глотнула воздуху.
Я не хочу бередить твои раны, произнес Джордан. Это звучит жестоко, но твои родители умерли.
Я знаю.
Однако она вздрогнула, услышав его слова; до сегодняшнего дня она, хотя и знала, понастоящему не верила в это. Даже сейчас… Если вернуться домой, узнать правду…
А вдруг ктонибудь выжил? Не могли же убить всех…
К сожалению, могли.
Ты же в любом случае собираешься идти к королеве. Ты знаешь дорогу? Нет. Путь лежит через пустыню. Я могу тебя провести. Нам с тобой по пути…
Мы поговорим об этом, обещаю. А сейчас нужно найти укрытие.
Он не слушал ее. Тамсин почувствовала себя еще более одинокой если такое возможно. Она вновь тонула. Это ощущение вернулось, как ревущий, не умолкающий ни на минуту шум в голове.
Джордан остановился и положил ей руки на плечи. Девушка моргнула, внезапно увидев его серые глаза, глядевшие прямо на нее.
Я слушаю. И сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе. Ты только не спеши.
На сей раз Тамсин пошла за ним сознательно; и, к ее удивлению, когда она прошла по его стопам десять шагов, то наконец смогла заплакать.
Джордан стоял на стене в переулке рядом с крутой скалой, уходившей ввысь. Близилось утро, хотя луна все еще была на небе и ее свет блестел на шпилях опресня.
Ты хочешь поговорить с опреснем?
Это были первые слова Тамсин, которые девушка произнесла с предыдущего вечера. Она стояла внизу, на куче мусора, где они провели ночь. Вид у нее все еще был отрешенный, волосы напоминали воронье гнездо, а руки перепачканы грязью. Но то, что она проявила хоть толику любопытства, было хорошим знаком.
Потвоему, это безумие, да?
Тамсин не ответила, грызя костяшку на сжатом кулаке и бездумно оглядываясь вокруг. Джордан посмотрел на опресня; его зубцы, призрачные в свете Диадемы, торчали в середине озера, словно башни затопленного здания или же мачты затонувшего корабля из рассказа королевы Галы. Только шпили были идеально гладкими, не выщербленными ни временем, ни водой. Волны бились о них так же мирно, как о причал; эти зубцы вовсе не производили впечатления, что в них таится какаято сверхъестественная жизнь. Рядом с гигантской центральной башней стояла на якоре разукрашенная барка из храма. Джордан видел освещенные факелами фигуры жрецов на палубе, однако что они делали, он не понимал. Похоже, отправляли какуюто службу.