Мы уже готовы. Поехали. Джордан вывел кобыл на улицу.
Но куда? Ты же собирался навестить опреснь в заливе!
Ты сама говорила, что в пустыне есть еще один, ответил Джордан. Хотела вернуться домой? Именно туда мы и поедем.
Он вонзил шпоры в лошадиные бока, и животное помчалось сквозь орущую толпу. Джордан обернулся и увидел, что Тамсин скачет за ним. На лице девушки играла улыбка ужаса или восторга, а может, и того, и другого.
Генерал Лавин устало отложил гусиное перо и воззрился на связанного пленного, которого ввел в комнату Хести.
Что в нем Такого интересного? спросил генерал.
Простите, что отвлекаю вас по пустякам. Этот человек мародер. Мы поймали его, когда он рылся в развалинах близлежащей, деревни.
Да? Так казните его! Лавин снова уставился на свои планы.
Он уверяет, что может продать ценную информацию. Об осаде.
Вытащите из него эту информацию! Под пытками, если надо.
Мы старались.
Лавин с удивлением поднял глаза. Пленный был низкорослый, щуплый и седой, его трясло мелкой дрожью. Левая рука сломана, на голом туловище остались подпалины, на шее следы от веревки. Он тупо, но с вызовом посмотрел на Лавина здоровым глазом; второе веко почернело и набрякло, губы вздулись и кровоточили.
Лавин встал и обошел арестанта кругом. На спине у того практически не осталось живого, места; из открытых ран сочилась кровь.
Не промолвил под пытками ни слова, объяснил Хести. Все твердил, что будет говорить только с вами. А еще… полковник в изумлении всплеснул руками, …он требует платы!
Лавин усмехнулся и посмотрел пленному в глаза.
Почему бы и нет? Только с какой стати я должен верить, что он действительно чтото знает?
Выслушайте меня! прохрипел пленный.
Он съежился, словно ожидая удара, но тем не менее продолжал смотреть Лавину прямо в глаза. Лавин поднял руки вверх.
Хорошо. Либо вы плохо его пытали, либо у этого человека сила воли покрепче вашей.
Генерал сел в походное кресло и жестом пригласил пленника сесть напротив. Тот неуклюже опустился на негнущихся ногах в кресло и слегка подался вперед, чтобы не касаться спинки. Хести скрестил руки и с изумлением наблюдал за сценой.
Как тебя зовут?
Эней, лорд Лавин.
Тебя поймали, когда ты грабил мертвых, Эней. Мы обычно казним мародеров, однако мы не жестоки. Почему ты предпочел пытки? Тебя могли бы вздернуть быстро и без боли.
Эней тяжело вздохнул. В полуобморочном состоянии, положив здоровую руку на колено, чтобы не свалиться, он просипел:
Я коечто знаю, и это поможет вам победить без кровопролития. Но зачем мне говорить вам, если вы все равно меня убьете?
Лавин чуть не рассмеялся.
Значит, ты решил торговаться с нами? Не верю своим ушам! Эней попытался улыбнуться; вместо улыбки у него получилась гротескная гримаса.
А что мне терятьто?
Твои яйца, нетерпеливо ответил Хести. Лавин махнул ему, чтобы тот замолчал.
Я уверен, что вы объяснили все это мистеру Энею. И судя по его виду, объяснили наглядно.
Я хочу жить! Эней бросил на Лавина свирепый взгляд. Отпустите меня, и я скажу вам все, что знаю. Но если вы меня убьете, ваша осада сорвется!
Я с мародерами не торгуюсь. Лавин встал. Казните его. Хести схватил Энея за сломанную руку и рывком поднял с кресла. Тот заорал от боли.
Простите, что побеспокоил вас изза ерунды, буркнул Хести, волоча пленника к выходу из палатки.
Когда они ушли, Лавин впал в задумчивость. Похоже, осада обходилась слишком дорого. Существовал запасной вариант, который генерал мог попробовать, однако он не гарантировал успеха. А если ничего не выйдет, останется только один выход штурм.
Эней казался ничтожным и жалким, особенно на фоне опрятной палатки. Он человек конченый; таких будут еще сотни, прежде чем завершится война. Лавин не испытывал угрызений совести, приговаривая, людей подобных Энею, к смерти; чем платить мародеру, лучше потратить деньги для того, чтобы накормить раненых, ветеранов, вдов и детей.
Хотя порой Лавин сам не понимал, зачем он здесь. Осада была кровопролитной и опасной не только для его людей, но и для королевы. А это мучило его.
Генерал встал и вышел из палатки. День выдался прохладный и облачный. Над лагерными палатками клубился дымок. Солдаты сновали взадвперед, перетаскивали припасы или маршировали. Далеко за пределами лагеря стояла виселица; там как раз когото казнили.
Надеясь, что казнят не старого мародера, генерал ускорил шаг, не забывая кивать и здороваться на ходу со своими людьми.
Когда он подошел поближе, виселица скрылась из виду за палатками. Лавин пошел еще быстрее, но на границе лагеря ему пришлось остановиться.
Да? нетерпеливо спросил генерал подбежавшего главного механика.
Тот был косолапый и взлохмаченный, шлем торчал у него на голове, словно какаято металлическая птица. Механик отвесил неуклюжий поклон и показал в сторону пушек.
Господин, ночью ктото продырявил бочки с водой! Она вся вытекла!.. Нам нечем заправлять паровые пушки!
Саботаж? прошипел Лавин. Ты на это намекаешь? Механик отступил назад.
Да. Да, саботаж. Что делать?
А наш рацион цел?
Вы имеете в виду питьевую воду? изумился механик. Лавин кивнул.
Она осталась?
Не знаю… Это не мое хозяйство…
Выясните. Используем ее для пушек, если придется. Через час доложите мне и немедленно поставьте в известность Хести. А теперь извините, я спешу.
Он обогнул палатки как раз в то время, когда тело снимали с виселицы. Двое солдат подняли тело и отнесли к небольшой кучке сваленных неподалеку трупов.
На шею Энея уже надели веревку. Второй конец, идущий кверху, был привязан к усталой лошади. Чтобы повесить Энея, оставалось только заставить лошадь пройти несколько метров.
Глаза у вора были закрыты. Казалось, он молился. Но он ни о чем не просил и стоял сам, без поддержки, хотя и шатаясь.
Лавина разозлило сообщение о саботаже. Если паровые пушки выйдут из строя, погибнет масса людей. Генерал чуть было не развернулся и не. ушел обратно в свою палатку. Но может быть (чем черт не шутит), этот мародер сумеет предотвратить лишние потери?
И тем не менее Лавин подождал, пока лошадь не сделала пару шагов. Ему хотелось посмотреть: а вдруг вор сломается?
Веревка на горле Энея натянулась, однако мародер не стал сопротивляться, когда она потащила его наверх.
Стойте! Освободите его!
Лавин подошел к виселице. Удивленные солдаты перерезали веревку, привязанную к конской упряжи. Эней упал на землю, судорожно глотая воздух. Его поставили на ноги. Он закашлялся и уставился на Лавина здоровым глазом.
Ты будешь жить, сказал ему Лавин, если расскажешь мне, что знаешь, и если я сочту твои сведения полезными.
Ноги у Энея подкосились.
Идет! прохрипел он и лишился чувств.
24
Экипаж ехал по пыльной дороге на юг вот уже несколько дней, однообразных и скучных. Каландрия Мэй изучила за это время все складки и неровности сидений, как свои пять пальцев. Ее тело приноровилось к ним именно оно к ним, а не наоборот. Примитивные рессоры не смягчали ухабов; каждый толчок и скрип колес мучительно отзывались в позвоночнике и гудящей голове. Кроме того, повозка тащилась жутко медленно и часто останавливались у почтовых станций, где меняли лошадей.
И тем не менее лучшего они себе позволить не могли кончились деньги. По крайней мере дорога уж точно доведет до Япсии, где, возможно, удастся найти более быстрый вид транспорта. В стране царил хаос, так что на парочку ворованных коней никто не обратит особого внимания.
Ну и ну! Ты сама осторожность! сказал Аксель, когда Каландрия изложила ему свой план. А как же твое намерение «расшибиться в лепешку, но найти Армигера любой ценой»?
Каландрия пожала плечами:
Какой смысл? У нас нет сейчас оружия, способного его уничтожить. Мы можем лишь наблюдать за ним, пока не свяжемся с какимнибудь пролетающим мимо кораблем. Тогда и нанесем удар.