Какая? спросила Каландрия.
Нам нужны лошади, верно? усмехнулась Мария.
25
Где она?
Мария напряженно вглядывалась во тьму. Они с Акселем сидели в мокрых зарослях, между тем как Каландрия отправилась за лошадьми в ближайший загон.
Почти уже там, прошептал Аксель. Потише, а то собаки тебя услышат.
Мария собралась было сесть на землю, но, вспомнив, что они находятся на планете, покрытой грязью, снова присела на корточки и покачала головой. Похоже, Каландрия Мэй не сомневалась в том, что все умеет делать лучше всех. Мэй настояла на том, что выкрасть коней должна именно она.
Как только они обнаружат пропажу, за нами отправятся в погоню, в десятый раз сказала Мария.
К этому времени мы уже будем далеко, в Десятый раз повторил в ответ Аксель. Доверься нам.
Мой план был лучше.
Мы уже говорили. Твоя унироба Каландрии не годится.
Ну и что?. Я…
Послышался собачий лай. Мария Маунс выругалась сквозь зубы. Каландрия подкрадывалась с подветренной стороны, причем почти сверхъестественно тихо, но проклятые твари всетаки учуяли ее. А она еще не добралась даже до ворот загона.
Каландрия бросилась к воротам и развязала веревку, которой были связаны створки. Кони нервно похрапывали во тьме.
Мария мрачно покачала головой. Она предложила план, который, с точки зрения этнологии, гарантировал, что их не стали бы преследовать изза лошадей. Каландрия отвергла его. Похоже, эта женщина не могла обойтись без воровства или же не хотела признать, что план Марии лучше.
К загону подбежали три собаки и оскалились, глядя на чужака сквозь траву. Мария затаила дыхание. Каландрия замерла и тут полыхнул ослепительный луч, заставивший Марию на мгновение закрыть глаза.
Лазерный пистолет был настроен на режим ослепления. Мария услышала жалобный вой и открыла глаза. Собаки остановились и терли лапами морды. Бедняги!
Каландрия открыла ворота загона. Лошади тоже ошалели от вспышки и нервно прядали ушами.
Дверь фермерского дома отворилась, отбросив на прогалину прямоугольник света. Из дома вышли два человека. Один прикрикнул на собак.
Довериться? сказала Мария. Да я была уверена, что все выйдет именно так!
Каландрия справится, вот увидишь.
И вправду: Мэй решительной походкой направилась через загон к мужчинам. Один из них показал на нее пальцем и выругался. Мария перебрала в мыслях все знакомые вентусские ругательства, пытаясь определить язык. Мемнонский, конечно же…
Мария так никогда и не узнала, что намеревалась сделать Каландрия, поскольку ее собственное раздражение и нетерпение взяли верх. Она встала, расстегнув комбинезон с подогревом.
Эй! Что ты… начал было Аксель.
Мария переключила свою голографическую униробу на черный цвет, и не успел Аксель опомниться, как она уже рванула к загону.
Вид у коренастых фермеров был суровый. В дверном проеме за ними появилась еще одна фигура, сложившая руки на юбке.
Ты что тут делаешь? рявкнул первый мужчина.
Причем рявкнул на чистейшем мемнонском языке, с удивлением отметила про себя Каландрия. Судя по выговору, это был один из самых богатых и развитых диалектов. Мэй почти могла проследить родословную этого человека по тому, как он произносил гласные звуки.
Морф! чистым и ясным голосом произнесла Мария, встав между фермерами и Каландрией. И переключила свое голографическое одеяние.
Глаза у крестьян полезли на лоб. Они отступили на несколько шагов. Мария сменила черную униробу на маскарадный костюм, сплошь состоявший из радужных перьев. Она знала, что лицо ее сияет, как у ангела. Таков был дизайн.
Здравствуйте. Я желаю вам зла… То есть нет, не желаю вам, сказала она, с непривычки путаясь в словах.
Фермеры выглядели испуганными, тем не менее стояли на своем.
Ччего вам надо? снова спросил первый, тот, что постарше. У нас ничего нет. Мы не тронули ни единой зверушки в лесу. У нас есть только кони…
Кони, сказала Мария, кивнув. Нам нужны три лошади. Одна для меня и две для моих слуг.
У них был такой несчастный вид, что Мария еле подавила желание повернуться и уйти. Они явно бедны, а она их грабит. Может, дать им чтонибудь взамен? Увы, все адские штучки, которые у нее есть, лишь осложнят их жизнь и поставят ее под угрозу.
Мне очень жаль, проговорила она. Фермеры переглянулись.
Вам седла тоже нужны? спросил тот, что помоложе. Старший бросил на него негодующий взгляд.
Седла им действительно были нужны, но Мария не смогла перебороть сочувствие.
Нет.
Мария! прошипела Каландрия.
Никаких седел. Только кони. Спасибо вам.
К собакам вернулось зрение, и они, поскуливая, терлись у ног хозяев. Те неохотно подвели к Марии трех рысаков. Она не могла оценить качество коней и, наверное, отказалась бы взять самых лучших. Мужчины молча взнуздали скакунов и передали ей поводья.
Езжайте! Вот и все, что сказал старший, когда Мария повела коней от загона.
Она ощущала запах животных сочный и посвоему приятный, однако несколько… антисанитарный. Мария поморщилась и помахала перед носом рукой.
Дорога до леса казалась бесконечной. Мария несколько раз обернулась на ходу. К фермерам присоединилась женщина; они все трое стояли, понурившись, и глядели, как уводят их скотину. Марии было так плохо, что она чуть не расплакалась.
Что за глупости ты вытворяешь? набросилась на нее Каландрия. Если бы они напали на нас, тебя могли ранить.
Я же говорила, что мой план лучше! огрызнулась Мария. И я предупреждала, что у тебя ничего не выйдет. Помнишь?
Ответить на это Каландрии было нечего.
Ты с ума сошла! сказал Аксель чуть позже той же ночью. Он убьет нас.
Нужно попытаться. Каландрия шагала вокруг костра, надеясь согреть ноги. Каждый день он становится все сильнее и все ближе к своей пели.
Без «Гласа пустыни»…
Он не так уж непобедим, как кажется, Аксель. Они все уязвимы.
Но нет никаких гарантий, что мы уничтожим его! Ты сама говорила: каждая молекула его тела должна испариться.
Каландрия похлопала по ящику, который они прихватили с «ПанЭллении».
Этого хватит, чтобы лишить Армигера сил. А потом мы увезем его отсюда и позаботимся, чтобы от него ничего не осталось.
Мария устало следила за их спором, длившимся уже несколько часов. Невольно пришло сомнение: а может, лучше было попросить убежища у фермеров? Их она по крайней мере изучала. А эти двое хоть и были, как она сама, гражданами Галактики, но наемниками, и система ценностей у них совершенно иная.
Лагерь разбили в углублении обработанного ветрами холма. Ночью снова было очень холодно; Мария видела собственное дыхание. Ей никогда еще не приходилось мерзнуть так долго. Каждый день она сражалась с пронизывающим до костей холодом, с агорафобией, вызванной пребыванием на открытой всем ветрам поверхности планеты, и с таким количеством мелких физических неудобств, что они любого могли свести с ума.
Мало того: Аксель заявил ей, что сегодня ночью будет дождь. «А это больно?» спросила она. При одной мысли о бесконечных крохотных водных снарядах, которые будут бомбардировать ее с высоты десять тысяч метров, Марию бросило в дрожь. Самого Акселя это, похоже, не волновало. Хотя, наверное, он просто красовался перед ней.
Мария покрепче запахнула тяжелую, неудобную одежду, которую Каландрия стащила для нее вчера. Марию учили, что изначально одежда служила средством прикрытия наготы в сексуальном смысле, однако люди, которые ее просвещали, выросли, как и она сама, в окружающей среде с идеальным климатом и гигиеническим контролем. Сейчас Мария ни за какие коврижки не рассталась бы со своей неуклюжей одеждой, потому что та помогала ей сохранять хоть какоето тепло.
Спор у костра снова вернулся к тому, продолжать ли им попытки остановить Армигера или же постараться бежать с планеты. Аксель хотел послать с помощью имплантатов сигнал другим кораблям, которые могли находиться в системе; Каландрия категорически настаивала на радиомолчании. Похоже, она боялась привлечь внимание Ветров. И тем не менее именно она предлагала сразиться с Армигером, который, по словам Акселя, возможно, укрылся за стенами осажденной крепости. Они спорили, спорили и никак не могли прийти к согласию.