— Думаешь, как сбежать? — прорычал он. — Пути нет.
— За тобой крепкая на вид лоза.
— Хочешь по ней забраться?
— Думаю тебя в ней запутать. Тогда я успею ускользнуть за дверь и найти место получше, чтобы отдохнуть.
— Выше, — посоветовал он. — Если сражаешься с армией, всегда нужно забираться выше.
— Тогда башни.
— А потом? Стала бы со мной сражаться?
— Нет, — она огляделась. — Ты куда крупнее меня, так что я не билась бы лицом к лицу. Я бы чем-то тебя отвлекла.
— И при этом?
— При этом кричала бы тому, кто лучше обращается с мечом, прийти на помощь. Они появились бы сзади, будь мы на лестнице в башне, и мы поймали бы врага.
— Хорошо, — Эмонн кивнул. — Теперь иди сюда.
Сорча склонилась и перевернула ближайшую скамью. Та рухнула на пол и дала ей время пробежать мимо него.
Но он не был воином-новичком, а она не была необученным человеком. Он схватил ее за руку, повернулся, чтобы не навредить ей, и поднял ее в воздух.
— Я хорошо тебя научил, — сказал он, целуя ее ключицы.
— В том и был смысл, да?
— Ты быстро учишься.
— У меня хороший учитель.
Она убрала волосы с его лица, улыбнулась ему. Ее сердце было легким в такие мгновения. Когда от улыбки морщинки появились у его глаз, его губы изогнулись без сарказма. Он был красивым, когда не был строгим.
Он помрачнел.
— Мне нужно идти.
— Идти? Нужно еще что-то планировать?
— Я должен покинуть земли замка.
— Что? — она в смятении замотала головой. — Зачем?
— Наш город растет, и нужно кормить много ртов. Я веду небольшой отряд охотиться.
Он дал ей соскользнуть по его телу. Каждый дюйм задевал выступы под его одеждой, которые она не заметила. Броню.
— Эмонн, — проворчала она. — Мы договаривались больше не сражаться.
— Я не ищу боя. Ты ведь понимаешь, что нужно кормить куда больше жителей.
Она вздохнула. Она знала этот аргумент, она понимала, почему он нервничал. Эмонн всегда действовал. Много лет на Гибразиле не помогли. Теперь он был дома и хотел сделать все, чтобы помочь своему народу.
Это действовало ей на нервы.
— Нам нужно собрать тут как можно больше народу. Ты можешь отвернуть Благих фейри от своего брата без кровопролития. Заставь его армию видеть, что ты — лучший король. Тот, кто позаботится о них, их семьях и их жизнях. Ты не должен делать это, проливая больше крови.
— Я и не собираюсь, — он рассмеялся, провел пальцем под ее подбородком, поднимая ее взгляд на себя. — Я за едой, чтобы мы могли привести еще больше народу в замок. Я хотел бы видеть больше фейри, чем дворфов.
— Ты не будешь биться?
— Я не ищу боя с Фионном.
Она искала в его глазах правду. Было что-то не так в том, как он говорил. Словно он что-то скрывал.
Фейри не могли врать. Она должна была верить, что он не играл словами, не давал ей повода насторожиться.
Она медленно улыбнулась.
— А мне нравятся дворфы.
— Нет.
— Да! Они трудолюбивые. Такое нынче сложно найти.
— Они игнорируют тебя.
— Как и другие фейри, — она пожала плечами. — Я ничего не могу с этим поделать. Они не доверяют мне. Пока что. Я работаю над этим.
— Не сомневаюсь, что они тебя полюбят, — он крепко обнял ее. — Я ненадолго. Всего на пару дней.
— Береги себя.
— Я должен тебе это говорить.
— Я защищена стенами замка. А ты будешь избегать армии брата, пытаясь при этом поймать достаточно еды для большой деревни.
Он рассмеялся и отпустил ее.
— Окажешь мне услугу? Не говори с призраками без меня.
— Я и не собираюсь сидеть на троне.
— Умница.
Она смотрела, как он покидал комнату, говоря себе, что предчувствие ее обманывало. Он будет в порядке. Он не собирался воевать, не хотел столкнуться с войсками брата.
Но она не могла отогнать ощущение, что он не поведал ей всего. Тревожные мысли впивались в нее.
Эмонн был не из блуждающих. Он был явно без ума от нее, его народ еще его таким не видел. Сорча не переживала, если крохотная женщина-дворф привлекла его внимание. Удачи дворфше, если так.
Ее беспокоило лишь то, что он еще хотел сражаться. Бой был в его венах, и он уходил, надеясь, что Фионн найдет его.
Она надеялась, что нет. Пяти лет войны хватило, его народ устал от страха и сложностей. Благие фейри не могли терпеть столько смертей. Рождение для их рода было сложным, и она боялась, что она была единственной повитухой в Другом мире.
Тревога заставила мысли блуждать. Она стояла на месте долго, глядя на дверь, словно он мог вернуться.
— Весь день там будешь стоять? — рявкнул грубый голос. — Или будешь что-то делать?