Эмонн опустил капюшон плаща ниже и склонил голову. Он одолеет ветер, если так они достигнут нужного места.
Их осталось мало. Его брат прибыл на остров с одной целью. Уничтожить все на пути и оставить только кровь и пепел.
— Г-господин! — кашляла Уна, ее легкие ослабели от дней в холоде тундры. — Я не могу идти дальше.
— Мы должны продолжать.
— Я…
Ветер проносился мимо его ушей, заглушал ее слова. Гнев согревал его кровь. Кристаллы на его шее вспыхнули лиловым светом.
— Уна, нет времени спорить с тобой. Мы пойдем дальше к дворфской крепости! Только там нам могут посочувствовать фейри.
Они не ответили.
Рыча, Эмонн развернулся. Его плащ развевался, холодный воздух бил его по груди. Ветер проникал глубоко в раны от кристаллов в его теле.
Уна сидела на снегу, тяжело дыша, опустив плечи. Циан опустился рядом с ней, прижав ладонь к ее плечу, на лице было поражение.
Они укутались во все, что нашли. Пятнадцать осталось от сотен, живших на острове. Мать и ее ребенок держались в конце, маленький пука все еще восстанавливался после раны, которую обработала повитуха.
Боггарт держалась в конце, тонкая фигура дрожала с каждым вдохом. Она была слишком тонкой и маленькой для такого пути.
Он представил силуэт за фейри. Тени, что двигались. Красные кудри вокруг ее лица были яркими даже в облике призрака.
Она стояла за ними, смотрела на затрудненные движения. Она преследовала его отголосками голоса.
— Позаботься о них, — шептала она с ветром. — Ты нужен им.
Эмонн вздохнул и потер рукой лицо.
— Мы остановимся ненадолго.
— Дворфы? — спросил Циан.
— Не видно, друг. Мы идем в нужную сторону, он они пока не хотят показываться.
— Проклятые дворфы. Мы замерзнем, и они обворуют нас.
Уна заскулила.
— Я помню дворфов. Они были добрыми существами с сердцами из чистого золота. Они могли петь магию, которая позволяла женщинам прясть золото из соломы.
— Ты бредишь, — буркнул Циан. — То были не дворфы.
— Ты никогда не видел дворфов.
Эмонн не слушал их споры из-за вида фейри. Закатив глаза, он указал на некоторых, которые еще стояли.
— Отыщи хворост. А ты поможешь мне сделать стену из снега, чтобы хоть как-то укрыть нас. Ты, собери чистый снег, чтобы мы смогли нагреть воду. Ты… — он указал на мать, — возьми еще шкуры и укутай его.
— Не могу, милорд. Другим они тоже нужны.
— Губы твоего мальчика синеют. Пусть он погреется первым, потом укутаем в шкуры Боггарт. Мы будем их передавать между собой.
Он устал от холода. Он хотел теплый эль в руке, красивую женщину на коленях, чтобы холод пропал навеки.
Но это не произойдет. Он прогнал единственную женщину, которую хотел пустить на свои колени, эля не было, иней снова собирался вокруг его губ. Он фыркнул и стряхнул иглы льда с плеч.
Другие быстро устроились на привал. Они наловчились за недели в пути. Он смотрел на них, пока приступал к работе, двигая снег в подобие стены.
Они жались друг к другу, чтобы согреться. Все фейри держались за руки. Даже Циан убирал волосы с лиц, касался пальцами губ, шептал слова поддержки в уши.
Эмонн скрипнул зубами. Они ничего ему не предложат. Он был господином, непобедимым Туата де Дананн, который удерживал небо.
Было бы это правдой. Он тряхнул головой и дальше двигал снег, пока их не укрыла твердая стена. Ветер задувал сверху, бросал снежинки в его лицо. На ночь подойдет.
Селки, что искал хворост, вернулся, качая головой.
— Ничего нет, господин.
— Ясное дело, — буркнул Эмонн. Проклятая земля пыталась убить их.
Он поднял руку, закрываясь от холодной бури, и поспешил к их припасам. Сани могли стать отличным костром, дерево было более сухим, чем то, что скрывалось под снегом. Они понесу еду и воду в сумках.
— Господин! — крикнул Циан. Гном был головой среди сугробов, тело потерялось в массе белого. — Нам это нужно!
— Мы понесем все в сумках.
— Мы не можем нести больше груза на спинах!
— Нам нужно согреться.
— Тогда соберемся вместе в укрытии, что вы сделали.
— Без огня мы все умрем, Циан. Это должно произойти.
Циан добрался до него, прыгнул и схватился за руку Эмонна. Вес потянул его в сторону.
— Мы не можем нести еще больше.
Гнев вспыхнул в его венах, такой сильный, что перед глазами все стало красным.
— Тогда я понесу сам! — закричал Эмонн, нависая над гномом. — Я не потеряю еще кого-то из-за гадкого холода!
Буря бушевала. Холодный ветер бил по их телам, впивался в плащи, оставлял лед на лицах. Циан хмуро смотрел на него.