— Так почему ты бился с Фионном, когда я просила не делать этого?
Он убрал спутанные кудри с ее лица.
— Я — генерал, и я ошибаюсь. Я думал, небольшой бой убедит его, что я не отступаю. Я ошибался.
— Что ты собирался делать с мечом?
— Я заставил бы Фионна отдать трон. Ему пришлось бы слушаться меч Нуады.
Ее зеленые глаза заглядывали в его, вопросы были в их изумрудных глубинах. Он знал ее достаточно, чтобы ожидать вопрос до того, как она его задаст:
— Так ты хочешь победить?
Нет. Он хотел биться, пока брат не падет на колени. Он хотел истерзать лицо Фионна, лишить его всего и отослать в глушь.
— Я не могу его ранить, — признался он. — Он — мой брат. Моя кровь.
Она прижалась в его объятия, ее холодные ладошки лежали на его груди.
— Я тоже не могла навредить родне.
— И теперь у меня нет выбора.
— Еще есть. Эмонн, мы можем сделать это вместе. Он не должен биться с нами!
Он покачал головой.
— Ты не захочешь лезть в политику фейри, Сорча. Поверь.
— Почему? Тебя растили среди них! Ты должен смочь подготовить нас к тому, что придет.
— Этого ты хочешь?
Он не хотел этого. Часть его раненой души не хотела возвращаться в замок, где его лишили всех прав. Они презирали его, боялись его, ненавидели его, потому что он больше не был красавцем, каким был раньше.
Эмонн знал опасности двора. Они вопьются в Сорчу острыми зубами и когтями, отчаянно пытаясь утянуть ее за собой в гневе на мир. Его чистое солнце загрязнят.
Он сжал ее крепче, прижал к сердцу, где она правила. Он не потеряет ее. Они не доберутся жадными ручонками до нее, пока он дышит.
Она посмотрела на него, слезы блестели в зеленых глазах.
— Эмонн?
— Если хочешь идти по этому пути, я пойду рядом с тобой, mo chroí.
— Тогда что нам делать?
— Правильно обратиться к королю можно, попросив аудиенции.
— Фионн вряд ли на такое ответит, — мелкие морщинки собрались между ее глаз. — Он может проигнорировать или отрицать, что слышал о таком.
— Особенно, раз это от меня.
— Что ты предлагаешь?
Он приподнял кристальную бровь.
— Ты спрашиваешь у меня совета в этой сложной ситуации?
— Конечно.
— Ты выбросила единственную реликвию, которая могла бы забрать трон у Фионна без крови.
— Эмонн, — она прикусила губу. — Я могу управлять фейри.
— Ты — самое очаровательное создание из всех, что я встречал, но ты не можешь управлять всеми.
— Я — Ткач. Я не рассказывала тебе, что это значит. Это друид, который может забираться в разум фейри и командовать ими.
Он вспомнил старые истории, повод, по которому они прогнали друидов из Другого мира.
— Это так?
— Да.
— И ты это можешь?
— Могу.
— Ты не сделаешь так со мной? — он лишь отчасти был серьезен, хоть и немного переживал. Сорча не пыталась до этого заставить фейри делать то, чего они не хотели.
— Эмонн, — возмутилась она.
— Я должен спросить, mo chroí. Так ты можешь управлять Фионном?
— Если я буду близко, думаю, смогу. Я пыталась во сне, когда он посетил меня, но я не была в этом сильна. Хотя подавила его.
— Думаю, с младшими фейри проще, — Эмонн покачал головой. — Нас тренировали в юном возрасте закрывать разумы. Фейри делают это, становясь взрослыми. Многие среди фейри могут заглядывать в мысли других, и проще обеспечить, чтобы никто не узнал, о чем ты думаешь.
— Потому он способнее меня.
— Ты практиковалась?
— Нет.
— Совсем? — он ощущал ложь в воздухе. — Сорча.
— Немного! С Кейт, которая просила доказать, что я друид. Я сделала только это.
— Тебе нужно тренироваться больше, если ты хочешь пойти по Замку Света с таким планом.
Он уже знал, какие тактики хотел применить. Хоть он еще злился, потеряв меч, это уже не было концом всего. У Сорчи была своя скрытая сила, брат о ней не подозревал.
Он сделает ее сильнее, чем она представляла. Они будут тренироваться день и ночь, чтобы она могла управлять даже им. А потом он будет верить, что она готова.
Сорча поняла его задумчивый вид. Она покачала головой и сказала:
— Нет, Эмонн, что бы ты ни думал. Я не стану инструментом для конца этой войны.
— Как еще нам его одолеть?
— Мы используем все варианты, но лишь потом заставим его встать на колени.
Он не мог представить другой способ, что усадит его на трон.
Эмонн знал, что она верила в добро фейри. Он видел это каждый день, когда она исцеляла их раны, игнорировала их страх перед ее народом. Даже дворфы, хоть и научились терпеть ее, шептали истории о ней за ее спиной.