Эмонн не хотел шутить. Он хмурился, погладил ее скулу.
— Если Фионн поймает тебя, он не будет долго сохранять тебе жизнь. Ты — человек, и твоя жизнь не нужна его планам.
— Он меня не убьет.
— Он сделает это, чтобы задеть меня.
— Эмонн! — вздохнула она. — Когда вы уже покончите с этой глупой войной? Вы — братья, вы должны разобраться.
— Фейри работают не так, как люди.
— Нет, но должны.
Он рассмеялся.
— Ах, моя яростная любимая. Ты видишь мир со светом в сердце. Хотел бы я так.
— Ты можешь, — заявила она. — Просто нужно попробовать.
— Я пытаюсь, mo chroí.
Он притянул ее в объятия, ее голова оказалась под его подбородком. Сверчки пели в ночи, воздух был уже не холодным, пока он касался ее. Сорча опустила пальцы в трещину камня, кусала губу, размышляя.
— Ты думаешь, — проворчал он ей на ухо.
— Я не знаю, как тебе помочь.
— Это ты не можешь исцелить. Тревога — не физическая рана.
— Мне не нравится, что я не могу тебе помочь.
Его сердце билось под ее ухом, уверенное и сильное. Каждый удар напоминал ей, что он был живым, но их время было ограниченным. Они столько пережили, страдали, но все могло рано оборваться.
Он гладил пальцами ее волосы. Сорча улыбнулась, когда он немного потянул. Она знала, что он накручивал пряди на пальцы и отпускал.
— Зачем ты это делаешь? — спросила она.
— Что?
— Накручиваешь мои волосы на пальцы снова и снова.
— Это помогает думать.
— Да? — Сорча прижалась к его ключицам, широко улыбаясь.
— А тебе неприятно?
— Нет.
— Хорошо, — прогудел он. — Я не хочу останавливаться.
Сорча запоминала такие мгновения. Ей не нужны были признания в любви при других фейри. Она хотела тихий вечер вдали ото всех, где они могли наслаждаться друг другом.
Но многое осталось невысказанным.
— Ты злишься на меня? — спросила она. — За меч?
— Mo chroí, в мире происходит столько всего, что злиться долго нельзя.
— Это да?
— Я всегда буду немного злиться из-за этого. Но это не встанет между нами.
Она сглотнула и кивнула.
— Если ты так говоришь.
— Сорча, — простонал он, гладя ее спину. — Что мне делать? Я не дам этому стоять между нами, ведь я знаю, какая жизнь без тебя.
— Как будто пропала частица тебя?
— Я был сам не свой без тебя. Я не хочу, чтобы это повторилось.
— И я была сама не своя, — призналась она. — Я многое отдаю, но знаю, что ты не дашь мне зайти слишком далеко. Я не знала, что могла делать, а что — нет, пока была дома. Даже отец заметил это. Что я оставила частицу себя тут.
— Я становился холодным, — ответил он. — Терял части себя, словно в наказание. Я забыл, что были те, кто любит меня, кто переживает, жив я или мертв.
— Я еще ни с кем такого не ощущала.
— Туата де Дананн верят в родство душ. А люди?
— Моя мама верила, — Сорча мягко улыбнулась. — Она говорила, что я встречу того, кто станет для меня важнее жизни.
— Мудрая женщина.
— Хорошая женщина, которая умерла слишком рано.
Его дыхание дрогнуло от упоминания о смерти. Может, она поспешила, и он переживал за нее до сих пор. Не стоило говорить ничего темного.
Он сжал ее плечи.
— Туата де Дананн не как люди. Мы не женимся со священниками в церквях с колоколами.
— Ты знаешь об этом? — она опустила голову на его плечо, смотрела на строгий профиль, озаренный луной. — Зачем ты собирал информацию о человеческих браках?
— Я пытался найти священника, которого можно безопасно привести в Другой мир, но их не было возле кругов фейри за последнюю неделю. Они не поддерживают старые обычаи.
— Они держатся подальше от старой религии. Они в нее не верят, — Сорча сморщила нос. — Эмонн?
— Я хочу тебя уберечь. Если я умру, ты должна получить все мое без возражений.
Все встало на места. Она отодвинулась, шлепнула ладонями по его плечам.
— Ты просишь меня выйти за тебя?
— Полагаю, да, хоть способ не лучший.
— Полагаешь?
— Это делается не так?
Она застонала, откинула голову и посмотрела на потолок.
— Нет, это ужасный способ сделать это.
— Что мне делать?
— Мужчины становятся на колени! Они стараются сделать предложение романтично! Они не спрашивают посреди ночи, потому что она застала его тут.
— Я бы сделал это завтра утром, но сейчас момент казался подходящим.
— У тебя даже будет кольцо для меня?
— Кольцо? — он нахмурился. — А нужно?