Он двигался, ведя их к пику. Но пока это было неправильно.
Он отклонился, убрал волосы с ее лба. Ее красивые глаза открылись, встретили его строгий взгляд без страха.
— Я вверяю себя тебе, — его дыхание задевало ее губы, пока их тела двигались все быстрее. — Куда бы ты ни шла, я с тобой. Ты — единственный свет в моей жизни, маяк в конце долгого пути. Вместе мы будем больше, чем возлюбленными, чем муж и жена, король и королева. Мы — тысяча лет желания и любви. Большой любви.
— Вместе, — повторила она и нежно поцеловала его губы.
Огонь и молния пронеслись по его телу, он прижался лбом к ее лбу, и они вместе взорвались тысячей звезд. Он представил в порыве страсти, что сшил ее звезды со своими и создал плащ полуночи, что всегда будет согревать его.
— Mo chroí, - он целовал ее в губы, щеки, глаза. — Мое сердце бьется для тебя.
* * *
Они отдыхали на краю утеса, пока солнце не село. Звезды появились над ними. Сорча не хотела уходить. Каждый миг, что они провели вместе, был невероятно ценным.
Она дрожала. Холодный воздух проникал под тонкую ткань платья, впивался в ее кости. Она прильнула к Эмонну плотнее и вздохнула.
— Нам нужно внутрь? — прогудел он.
— Становится холодно.
— Нежный человечек.
— Друид, — напомнила она. Он повернул ее на спину, улыбнулся ей с нежностью, от которой Сорча не уставала.
— Друид, — согласился он. — Как я мог забыть?
— Это просто, когда отвлечен.
— А я такой?
Она провела пальцами по кристаллам от его лба к губе.
— Может, не так отвлечен, как был днем.
Он поймал губами ее пальцы.
— Не искушай меня.
Искушение было его определением. Ее сердце болело каждый раз, когда она смотрела на него. В этом замке они были не такими, как на Гибразиле. Ответственность наполнила их жизни, и им было сложно найти время побыть вместе.
То время было редким, а от того — особенным.
Она поежилась снова и рассмеялась.
— Прости, mo chroí. Мне нужно согреться. Или у тебя волшебным образом найдется накидка?
— Не найдется.
Он поднялся на ноги и протянул руку для нее.
— Поищем тебе огонь.
— Или кровать с одеялами.
— Тебе было мало?
— Не мало, но я все еще голодна.
Он подхватил ее на руки и понес по замку. Она смеялась, когда он толкнул дверь как таран. Сила его тела впечатляла, но он был бесконечно нежным с ней.
Они бежали по коридорам, прятались в тенях от фейри. Его слух был острее, чем ее. Он слышал их шаги, их дыхание, скрывался за шторами от них.
Он зашипел на нее, когда она захихикала.
— Мы прячемся!
— Зачем?
Блеск его глаз показал, что ему было весело.
Она была рада этому. Радость пузырьками наполнила ее, поднималась волнами. Сорча гладила его там, где могла дотянуться. Его челюсть, волосы, плечи, кристаллы на горле.
— Господин! — возмущенный крик Уны заставил их застыть.
Они только добрались до лестницы, были близки к свободе. Вздох Эмонна задел ее волосы. Ответственность звала.
Она погладила его шею сзади и улыбнулась.
— У нас был день.
— И милый день.
Он опустил ее на ноги. Сорча сжала его плечо, они повернулись к пикси. Сорча хотела оставаться связанной с ним как можно дольше.
Уна хмурилась, ее продолговатые уши были опущены.
— Господин?
— Да, говори, Уна.
— Это… — она сглотнула и протянула квадратик пергамента. — Прибыло письмо.
— Письмо?
Сорче стало не по себе. Вены покалывало, пока она смотрела на слишком белую бумагу. Она знала, что это было, и она не могла заставить ноги двигаться вперед.
Эмонн отпустил ее руку и подошел в трансе. Она смотрела, как расстроенно он подходил, спотыкаясь, как осторожно забрал письмо.
Он погладил пальцами края, но не открыл конверт.
Она не заметила, что двигалась, пока не опустила ладони поверх его.
— Мы откроем его вместе.
— Я говорил с ними впервые за века.
— С ними?
Он повернул письмо, показал золотой воск с печатью с завитками дерева.
— Это королевская печать. Это не от Фионна.
Это было от всей его семьи. Слезы ужалили ее глаза, она едва видела печать. Они обрекли его, изгнали, а он все еще отчаянно хотел поговорить с ними.
— Дай его мне, — сказала она.
Он передал письмо ей без возражений.
Сорча поддела воск ногтем. Он отцепился без магии или предупреждения. Они хотя бы не пытались его отравить.
Она вытащила письмо, пробежала по нему взглядом, читая с разочарованием. Это не было написано кем-то из его семьи. Они вряд ли даже смотрели на письмо.