Фионн фыркнул.
— Ты высказался, изгнанный принц. Твой народ ответил.
Эмонн не отвечал. Он смотрел на мужчин и женщин, так легко отказавшихся от него. Его выражение лица не изменилось, плечи не дрогнули. Он смотрел на них и ждал.
Сорча с дрожью вдохнула, уговаривая себя не плакать.
Король вздохнул.
— Я принял не только твою петицию.
Эмонн повернулся.
— Что?
— Вы прислали прошение с двумя именами, и я оба принял.
— Чье?
— Мое, — сказала Сорча. Ее голос звучал как колокольчик. — Я подписала письмо.
Он повернулся к ней.
— Зачем ты это сделала?
— Не знаю.
Сотни взглядов фейри пылали. Они ждали, что друидка скажет то, что заставит их передумать. То, что пошатнет основы их мира.
А она не могла подобрать слова.
Фионн махнул ей шагнуть вперед.
— Иди сюда, Сорча.
Ноги понесли ее без ее ведома. Она смотрела на лица, которые проходила, и гадала, чем заставить их передумать. Они уже знали, какое решение примут. Они избегали его годами и не хотели менять мнение.
Она встала рядом с Эмонном, задела его мизинец своим. Она не собиралась унижать его, беря за руку.
— Не там, — сказал Фионн. — Подойди к трону.
Что он задумал теперь? Она посмотрела на Эмонна, тот глядел на нее с тревогой в глазах. Но у нее не было выбора. Король позвал ее к себе.
Каждый шаг ощущался странно. Ступени казались неправильными. Король должен быть на одном уровне с народом, есть за их столом, биться бок о бок с ними. Он не должен был сидеть над ними и судить толпу.
Королева издала тихий звук, когда Сорча прошла мимо. Гул — пение, шепот молитвы — который пробежал дрожью по спине Сорчи.
— Вот и ты, — Фионн облизнулся. — Ты милая кроха, как для человека.
— Благодарю, — процедила она.
— Как вежливо! С каких пор ты прикусила язык?
— Я училась самоконтролю.
— Заметно, — он склонился и погладил пальцем ее руку. Она ощутила, как его жар пробивается сквозь ткань, ее тело растерялось из-за мужчины, который был почти как Эмонн. — Почему не сказать нам, почему Эмонн годится для трона больше меня?
— Не мне предлагать такое. Политика фейри выше меня.
— Даже ты не встанешь рядом с моим братом? Если его возлюбленная не считает его достойным, почему должны мы?
Она сглотнула.
— Мне не очень важно, сидит он на этом троне или том, что уже занял. Название замка и трон мало значат, ведь народ решает, кому он верен. Я видела всех, кто ищет убежища от твоего отношения, они приходят к нам. И мы заботимся о них. О каждом фейри, которого бросили, чьи семьи голодают. Мы обрабатываем их раны, кормим их, даем теплое место для сна. Мне не важно, будешь ты дальше Благим королем или нет. Мы продолжим спасать тех, кого ты подвел. И ты продолжишь подводить их.
Фионн приподнял брови.
— Изгнанный принц, твоя возлюбленная говорит хорошо для помойной крысы.
— Она — королева. Выказывай уважение.
— Королева? — Фионн и несколько придворных фейри рассмеялись. — Она — друид. Мы прогнали их из Другого мира уже давно, и не зря. Я должен отослать ее в мир людей.
— Она найдет способ вернуться. Уже нашла один раз.
— Так ты выбрала его? — прямо спросил у нее Фионн. — Я могу многое тебе подарить. Ты можешь увидеть много чудес при дворе тут без принца-фейри, который ничего не стоит.
— Он — твой брат, — сказала она, дыхание дрогнуло. — Как можно быть таким жестоким? Он — часть тебя.
Тень мелькнула на его лице. Та же печаль была на его лице, когда он смотрел на Эльву.
— Я вырезал ту часть, когда ударил его ножом в спину, маленькая повитуха. Ту рану не исцелить.
Она не думала, что кто-то кроме нее слышал его признание в вине. Сожаление звучало в его голосе, слова были тяжелыми. Он ненавидел себя за то, что сделал. Но не сдавался.
Они были похожи. Эмонн не дал бы брату править рядом с ним, а Фионн не собирался извиняться. Они были двумя столпами ненависти и зависти, что стали такими прочными, что не могли сломаться.
— Этот миг может изменить будущее, — прошептала она. — Шагни к исправлению своей жизни и его. Это не сделает тебя хуже, не сделает тебя слабым. Двое великих мужчин сильнее одного.
— Милые слова, — он коснулся ее щеки. — И у тебя яркая душа. Он не заслуживает твоей верности.
— Он честно заслужил ее. Много раз.
— Было бы в мире больше женщин, как ты.
— Где Эльва? — тихо спросила она.
Он замкнулся, лицо лишилось эмоций, ладони сжали подлокотники трона так, что те заскрипели.