— Ты дала мне эту силу.
— Нет, — Мака покачала головой. — Я была бы рада получить такие почести, но ты забрала эту силу сама.
Сорча полагала, что она была права. Если бы она пошла на Гибразил и сделала то, что ей сказали, она была бы дома с отцом и сестрами.
Она вздохнула.
— У твоих детей вообще было лекарство?
— Нет.
— Они знали о нем?
— Они знали, как не дать человеку заразиться чумой жуков, но не как исцелить тех, кто уже болен. Они знали, что лекарство есть у друидов, но с ними не было связи.
— Они могли убить жуков?
— Нет.
Сорча кивнула.
— Тогда ты и твои дети обманули меня.
— Нам нужно было отвести тебя к Эмонну, и я знала, что он последует за тобой.
— Почему?
— У него всегда была слабость к милым девушкам. Особенно к людям. Помню, когда он был ребенком, он смотрел на твой народ в своем зеркале. Он был восхищен тем, как вы поступаете, какие истории вы рассказываете, и какой мир построили.
Она могла в это поверить. Эмонну было слишком уютно с ней, он легко слушался, когда другие не доверяли ей. Они уважали ее, но не позволяли бы остаться в их домах.
— Почему ты соврала о лекарстве? — спросила Сорча.
— Это не была ложь. Мы дали бы тебе то, что смогли, а потом сказали бы, что истинного лекарства нет. Только бинты, чтобы перевязать кровоточащую рану.
— Ты ошибалась.
Мака сжала кулаки.
— Я не могла знать, что друиды скрыли реликвию.
— Не скрыли. Они оберегали ее все те годы, потому что твой брат их попросил.
— Мой брат во многом замешан, но я тут не поэтому.
Сорча повернулась, ноги были уверенными на краю утеса.
— Тогда зачем ты здесь? Великая Мака, одна из троицы, что образует Морриган, стоит на утесе с повитухой. Что ты можешь мне сказать?
— Что я тобой горжусь.
— Я не хочу твоей гордости! — завизжала она. — Ты и твой народ забрали все у меня. Моя жизнь разбита, а ты гордишься? Не гордись тем, что я отбросила все, что было моим.
— Я видела, как ты растешь из ребенка в женщину и королеву, — ладонь Маки замерла перед Сорчей, а потом сжалась в кулак. — Ты больше чем повитуха, которую я нашла на лугу с медом на руках и розмарином в волосах. Посмотри на себя!
Сорче не нравилось, что Туата де Дананн была права. Она была не той же, кем была вначале. Она так сильно изменилась, что едва узнавала себя.
И она это ожидала. А кто нет? Сделка с фейри влияла на то, как она видела мир. На то, как она видела себя.
Она никогда не видела для себя такое будущее. Если честно, она мечтала о тихом домике на краю леса. О семье, которая ее любила, о малыше на коленях мужа.
Мака посмотрела на нее с жалостью.
— Ты хотела семью.
— Я хотела жизнь.
— Быть королевой — не жизнь?
— Нет, — она покачала головой. — Это жизнь для других. И хоть я не презираю их, я хочу быть эгоистичной, жить своими выборами, не влияя на многих других.
— Такой жизни нет.
— Ты права, — Сорча вздохнула. — Я не думала, что пойду по этому пути одна.
— Ты одна? Вокруг тебя сотни душ.
— Поддержка мертвых — не то же, что прикосновение любимого, и они не согреют мою постель ночью.
Она скучала по нему с каждым вдохом. Хоть он гордился бы ее достижениями, Эмонн не мог этого увидеть.
А теперь он стоял, как трофей, у трона брата. Она хотела похоронить его. Посадить розы на его могиле и ухаживать за ними каждый день. Сорча нежно направляла бы их к цветению весь год, в снег и солнце. Она могла делать невозможное для него.
Слезы жгли ее глаза, она кашлянула.
— Это уже не важно. У меня нет выбора.
— Я не могу даровать тебе реликвию Туата де Дананн, — сказала Мака. — Я даже не могу биться рядом с тобой на поле боя, я не должна менять жизни фейри. Но если ты примешь мой последний подарок, я дам тебе все свои знания.
— Как такое возможно?
— Я видела тысячи битв, убила больше мужчин и женщин, чем сейчас живет на этой земле. Это мое наказание, и я хочу, чтобы ты победила.
Это могло помочь, хоть она не хотела больше криков умирающих в ее голове. Она вздохнула.
— Еще один выбор ради остальных. Да, Мака, я принимаю твой дар.
Рыжеволосая женщина стукнула пальцем по лбу Сорчи, и все ее знания сражений пролетели перед глазами Сорчи.
Она поняла, какие строения работали, а какие — нет. Она видела глазами умирающих и победителей. Клинки формировались под раскаленными молотами. Щиты получали вмятины от ее огромной силы, и кровь текла водопадом от ее рук.