Рыжий мужчина в сером костюме и очках с массивными стеклами, скрывавшими от мира усталые зеленые глаза, положил исписанный мелким изящным почерком лист на письменный стол у окна и сел в кресло. Провел рукой по волосам, взъерошив их, и посмотрел на черный монитор выключенного компьютера. Тяжело вздохнул и нажал на кнопку включения питания. Маска абсолютного спокойствия ни на миг не слетела с его лица. Однако как только монитор полыхнул белым, и на нем загорелась заставка рабочего стола, губы мужчины дрогнули, словно пытаясь сдержать эмоции, а затем на них появилась грустная, одинокая, но абсолютно искренняя улыбка. Он смотрел на монитор, на котором застыли двое тринадцатилетних подростков: рыжий несуразный мальчик и черноволосая забавная девочка, запускавшие первого изобретенного мальчиком робота гуманоидного типа. Дождь, ливший весь день и мешавший мужчине добраться из аэропорта домой, вдруг прекратился, и на небе засияло ясное, безмятежное солнце. Губы мужчины вновь дрогнули, а в глазах появились искорки радости. Радуга, раскинувшаяся за его окном, и впрямь сумела вызвать искреннюю радостную улыбку…
— Это я должен просить прощения. Потому что думал, что ты не видишь ничего вокруг, кроме литературы. Ты так ее любила, так стремилась изучить, что я сдался и отдал тебя ей. Потому и отдалился. Потому и ненавидел ее. Потому и не видел, кто был моим ангелом-хранителем — просто не думал, что у тебя есть время на меня… Прости. Прости за то, что не сказал: ты всегда была моим ангелом. Просто ангелом. Я не умею красиво говорить, это твоя прерогатива, я — это лишь математические таблицы. Но я умею слушать красивые слова. Я понимаю их и знаю, что мне понравятся твои стихи. А вот тебя я почему-то понять не смог. Наверное, просто не верил, что такого зануду, как я, можно полюбить, и потому, как и ты, ушел с головой в работу. Но я всегда доверял тебе, просто не знал, как показать это: ты же знаешь, у меня проблемы с общением… А письма писал редко, потому что хотел выучиться как можно быстрее, чтобы вернуться домой, и времени больше ни на что не хватало. Я ведь закончил аспирантуру на год раньше, как и ты… Но я не верю, что уже поздно. Я просто скажу это, и ты услышишь, потому что я чувствую — теперь чувствую — ты рядом. Всегда рядом. Я тебя люблю. И всегда любил, с того дня, как ты расплакалась из-за моего конспекта. Улыбнись мне с небес, ладно?
Голос мужчины замер в тишине одинокой пустой комнаты. Его глаза горели тоской и радостью одновременно, а на губах играла легкая, добрая улыбка. Ветер ворвался в приоткрытое окно и, взъерошив его волосы, нежно скользнул по щеке. Мужчина коснулся щеки кончиками пальцев и прошептал:
— Спасибо за улыбку… ai-ni. Itsumo aishiteru…
Ветер подхватил его слова и унес к небесам, всколыхнув лист бумаги на столе и страницы раскрытой книги. Взгляд мужчины упал на первую строку открывшейся страницы, и он прочел последние слова посвящения: «И пусть вокруг лишь тьма, помните, что свет всегда рядом, даже если его не видишь…» Он вновь улыбнулся, кивнул и погрузился в чтение, впервые в жизни любя, а не ненавидя литературу…
Комментарий к Всего лишь одно письмо (Ирие)
«Itsumo aishiteru» — «я всегда буду любить тебя», «ai-ni» — «любимая» (с японского).
========== Считалочка Алисы в стране Анти-Чудес (Верде) ==========
Комментарий к Считалочка Алисы в стране Анти-Чудес (Верде)
Все цитаты, использованные в рассказе, взяты из книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране Чудес». Понятия, отмеченные звездочкой,* разъяснены в конце, расположенный по центру курсив — POV главной героини.
Раз.
Тик-так, часики. Раз-два-три-четыре-пять, поиграем в «угадайку»? Ха-ха, ну конечно, ведь это весело! Тебя вызываю на сцену я — режиссер по имени «Morte»!* Ты сам дал мне это имя. А теперь давай сыграем. Я — твоя ученица, я — твоя давняя знакомая, я — та, кто верит в то, во что никто не верит! И ты — абсолютный идеал! Помнишь, как весело мы проводили время? Сейчас, во время этой игры, нам будет еще веселее, поверь!
Она знала его вечность, а может и больше. Знала с рождения, а может и дольше. Знала бесконечно много и почти не знала. Она просто его любила. Смешного зеленоволосого небритого мужчину в очках, лучшего друга ее отца — известнейшего физика-ядерщика. Она не знала ни о том, что он был мафиози, ни о том, что он был проклятым давным-давно аркобалено — знала она лишь то, что зовут его Верде, и что он гений. Ах, еще она знала о том, что он владеет Пламенем Предсмертной Воли, но это была лишь деталь. Ну а большего ей и не нужно было знать, ведь правда?
Два.
Тук-тук, ля-ля-ля, пляска времени начнется! Занавес — на изготовку, завершим приготовленья! Что же замерли, актеры? Режиссер готов к премьере!
Она думала, что он лишь на пять лет старше нее, ведь она родилась через два года после падения проклятия. И тогда Верде, чей биологический возраст был слишком велик для его тела, выглядел на пять лет. Но это ведь мелочи: он же гений. Всегда им был. А расти в тени гения, каждый выходной приходившего на чашку чая, тяжело. Ох, тяжело! Тем более, если они не понимают друг друга.
«— Выпей еще чаю, — сказал Мартовский Заяц, наклоняясь к Алисе.