— Лар, а ты та еще садистка, как я погляжу… Ладно! Но только наперегонки, кора!
— Колонелло… Ай! Не смей руки распускать! Ну держись! Сейчас я тебе устрою!..
Старуха отошла к стене. Губы растянулись в широкой, счастливой улыбке. Мимо нее промчались, как и множество зим назад, ее названые брат и сестра. Не двойники, не потомки, не иллюзии. Они сами. Колонелло смеялся, уворачиваясь от ударов Лар. Лар прятала улыбку за поджатыми губами и не слишком старалась поймать парня, чтобы не закончить игру раньше времени. Они словно застыли в прошлом, как город проходил сквозь время неизменным, лишь накапливая знания, но не искажая ими собственную душу. И всё же город оставался на месте, а они мчались вперед на всех парусах. Чудо? Фокус? Галлюцинация? Отнюдь. Просто эти люди приостановили бег времени, а теперь оно гналось за ними по пятам.
— С возвращением, — прошептала старуха, глядя вслед призракам прошлого, вторгшимся, наконец, в настоящее. — Спасибо, что сдержали обещание. На этот раз будьте счастливы.
Ее взгляд медленно гас, затягиваясь мутной пеленой, будто песочные часы ее жизни разбились, засыпая душу прощальным пеплом. Улыбка исчезла, растворившись в небытии, растаяв в слишком ярком, непохожем на другие дне, как рафинад в горячем чае. Плетьми повисли руки вдоль тела, словно срубленные лианы.
Но ее пальцы на секунду отказались дрожать.
— И прощайте.
Медленно, не спеша, скрипучие суставы разогнулись, стряхивая с себя шелуху соли. Побежала кровь по венам, слишком быстро разнося по организму ржавчину прощания. Сотни игл прокололи мышцы, вызывая монотонную, тягучую, неизменную боль. Полуслепые глаза замерли на парке, видневшемся неподалеку, и старуха отправилась туда, в мир зелени и тишины, спокойного и ровного течения времени. К скамейкам.
Проносились мимо автомобили, пытали громкими разговорами свои телефоны вечно занятые прохожие. Предавались ностальгии старики, выбравшиеся на пару часов из кокона одиночества. Она же шла к лавочкам, на которых никогда прежде не сидела, и думала о том, что старые кошки долго не живут. Их разъедает коррозия времени.
А вечер уже сгущал сумерки, и под окном крохотной квартиры, полной бессонницы и никому уже ненужных книг, старуху ждали деревья, готовые впервые сыграть для нее свой спектакль театра теней. Впервые прикинуться вестниками Тартара, лишь только игла патефона доиграет последний аккорд и зашуршит по краю пластинки, на этот раз никем не остановленная…
========== Похороны для двоих (Генкши) ==========
Комментарий к Похороны для двоих (Генкши)
Время действия — через пять лет после болезни Генкши, от которой его спас Бьякуран. То есть примерно за пять лет до событий арки «Десятилетнего будущего». Отсюда небольшой ООС.
Мексика напоминала ему старый, высохший мандарин: снаружи — яркая, плотная оболочка, внутри — шкурка да кости, ссохшаяся мякоть и ароматы смерти. Мексика была пропитана этими ароматами, как День Благодарения — запахом жареной индейки. И потому Генкши не хотел возвращаться в эту солнечную страну, словно пытавшуюся выпарить из людей само понятие жизни. Он не хотел возвращаться в свое прошлое — туда, где пять лет назад Смерть чуть не забрала и его самого.
Шествуя по узким извилистым улочкам, залитыми предпраздничными ароматами свежего печенья, Генкши раздраженно хмурился и сжимал рукоять любимого меча, как и всегда сопровождавшего его по жизни вместе с пятью собратьями, составлявшими одно целое. Мечи — лучший спутник, другие не нужны. Ведь другие могут предать, обречь на гибель, подставить… меч не подведет. Он будет верен хозяину до конца. И Генкши сам хотел быть похожим на холодный клинок: защищать хозяина до самого конца, верой и правдой служа ему. Ведь хозяин пять лет назад спас Генкши жизнь, и тот должен был служить этому человеку — Бьякурану Джессо. Человеку, вырвавшему его из лап смерти в центре выжженной солнцем и фатализмом жаркой страны. И именно благодаря хозяину спустя столько лет мечник снова оказался здесь, в месте, которое ненавидел, и шел по улочкам, которые не хотел вспоминать. Хозяину понадобилось, чтобы слуга выполнил поручение, остальное значения не имело, ведь хороший клинок не будет выбирать, чью плоть рассечь. И у Генкши не было права сетовать на жизнь. Он просто сжимал эфес и ненавидел всё вокруг.
Стайка детей промчалась мимо мужчины, весело смеясь и называя странного человека роботом. Да и было с чего: шесть мечей — шутка ли? А именно столько длинных, узких, смертоносных катан с каждым шагом изнывавшего от зноя мечника издавали легкий стук, сталкиваясь ножнами. Три справа, три слева — широкий черный пояс был явно перегружен железом! И в такой духоте разве что робот смог бы носить с собой столь неподъемный груз! А впрочем, робот вряд ли бы поддался небесному мандарину и сменил мундир на легкую футболку и свободные брюки. Но на эту мелкую деталь мальчишки внимания не обращали и, сдвинув на лоб маски-черепа, смеялись во всю мощь юных, не тронутых еще временем легких.
Генкши поморщился. Широкие брови сомкнулись на переносице, и мужчина, похожий на хищного коршуна, бросил на ребятню испепеляющий взгляд. Под переливы звонкого смеха ветер подхватил мальчишек и унес их в подворотню, откуда, из относительной безопасности, еще пару минут долетали задорные оскорбления. А ведь мечник мог обнажить клинок и привести молчаливую угрозу в исполнение! Но дети не боялись. Не зря ведь у них на головах, словно странные авангардные шляпы, красовались изъеденные временем и червями картонные черепа! День Мертвых собирался наступить уже завтра, и вся Мексика готовилась отметить любимый праздник песнями и шествиями. Так к чему было бояться каких-то мечей?
Свернув за угол, Генкши чуть было не пнул небольшой камень, валявшийся у обочины, но вовремя спохватился. Прошло то время, когда он был импульсивным юнцом! Теперь он один из сильнейших телохранителей Бьякурана Джессо, главы крупной мафиозной семьи, и ему не пристало так опрометчиво поступать. Он должен быть спокоен и собран, как Колосс Родосский. И он почти соответствовал образу — на хмуром лице не таилось и следа растерянности или суеты, движения плавно перетекали одно в другое, как грациозный танец вышедшей на охоту пумы. Лишь ветер нарушал идеальную картину, играя и без того спутанными волосами — то разбрасывая их по плечам, то мощным порывом поднимая вверх, а то и вовсе забрасывая пару-тройку черных, как смоль, прядей прямо на суровое лицо. Иногда Генкши приходилось заправлять волосы за ухо, и в такие секунды ему казалось, что он в любой момент может снова услышать смех ребятни: «Робот ожил, глядите-ка! Ему тоже может быть неудобно!»
Дела были завершены, до гостиницы оставалось пройти лишь пару кварталов, а завтра с самого утра он взойдет на борт гигантской механической птицы и улетит отсюда ко всем чертям! В Италию. Туда, где люди не смеются на могилах предков и любимых.
— Сладкие черепа, — пропел звонкий, мелодичный голос, вихрем ворвавшийся в сознание и разметавший все мысли. — Мармеладные трупы на палочке! Печенья-косточки! Покупаем, не боимся, давайте весело отпразднуем канун Дня Мертвецов!
Ядовитой змеей проник в разум туман воспоминаний. Словно прошлое пятилетней давности стало явью. Она смеялась, звонко и заразительно, словно хрусталь разбивался о медный колокол. И ему снова, как и тогда, хотелось стать этим самым колоколом — резонатором, что будет вторить хрустальным переливам гулким басом… Он молчал. И только ладони оставляли на эфесах влажные отпечатки.
«Этого не может быть».
Мексика — страна, принимающая смерть как данность испокон веков. И иначе здесь нельзя: рассыплешься прахом и будешь грустить, а кому это надо? Медику проще будет развести руками и отправиться к тетушке на посиделки, чем лечить твою загноившуюся рану. Полиция предпочтет посмотреть корриду, а не гоняться за преследователем, посылающим тебе письма с угрозами. Пожарный будет долго пытаться завести старую машину, прежде чем доберется до твоего пылающего дома. Так зачем же бояться смерти? Лучше веселись со всеми, не думай о ней, как о чем-то ужасном. Она ведь всё равно придет, так зачем же бояться?
Раньше Генкши боялся смерти. Тогда, пять лет назад, она пришла к нему на порог, постучала белыми костяшками о косяк и медленно отворила скрипучую дверь. И лишь чудом — чудом по имени «Бьякуран Джессо» — мечнику удалось спастись. Так какого же черта он сейчас слышит голос той, что привела к его порогу старуху с косой?!