Дурачка-то Виктор включил, да только не все так просто. Вот стало ему интересно, как прогорел бывший владелец постоялого двора, просто любопытство одолело и выяснил. Без особого труда выяснил. Одного спросил, другого послушал, причем не выходя с подворья, беседуя с проезжим людом и купцами в частности, а что, они ничуть не чужды на халяву принять лишнюю кружечку пива, опять же с Добролюбом не зазорно, чай хозяин большого подворья.
Выяснил он то, что взяли некоего купца Отряхина с товаром который принадлежал иному купцу, было там кое-что приметное и редкое, да попалось на глаза родне в Брячиславле, оказавшейся уж больно дотошной. Купчишку едва в железо не заковали, но тот начал божиться, что знать не знает, ведать не ведает, сам мол не так чтобы и богат, а потому польстился на дешевизну и купил, чтобы поправить свои дела. У кого купил? Дак у хозяина постоялого двора, прямо на подворье и купил. Пригнал порожние повозки и загрузил товар прямиком из сарая, чин-чином уплатил означенную сумму. Да если бы он знал… Да он… Да не в жисть… Да сразу бы на съезжую донес на аспида такого. Отделался вирой. Не малой, но по миру не пошел и кое-какое дело у него осталось.
Можно сказать, что обычная такая история. Ну, не совсем обычная, но все же. Можно. Если позабыть о том, что купчишка обратившийся с туманным предложением к Виктору, прозывался Лисом по фамилии Отряхин. Интересно? Вот и Волкову стало интересно, но не настолько, чтобы согласиться на заманчивое предложение. Мелькнула было мысль, подловить гада, но только и того, что мелькнула. Уж больно пронырлив купчишка, наверняка сам в сношение с татями не вступал, скорее всего, кого из холопов к этому делу привлек, так что устрой ему западню, начнет делать круглые глаза, мол знать не знаю, ведать не ведаю, а единственную ниточку оборвет. Как говорится — нет человека, нет проблем. С другой стороны есть те, кто за то жалование получает, вот пусть свой хлеб и отрабатывают, а у него иное занятие.
— Крепость-то отстроили? — Световид наконец выпустил из объятий сына.
Отец небесный и что только он пережил, когда узнал, что сын, наследник, пребывал на волосок от смерти. Пока Обережная и Звонград были в осаде, то все произошедшее там оставалось ему неведомым, переживал за сына, не без того, да только и предположить не мог, что гульды сумеют в такой короткий срок подвести осадные пушки и мортиры, тем более в армии под градом были только малые, полевые. Да и забот тогда было в достатке иных, ворога тут собралось около тридцати тысяч, а может и поболе, а на нем ответственность за град, да земли окрест, что подвергались разору.
И вдруг ни с того, ни с сего, армия покатилась обратно, а вслед и великий князь с войском. Ополчение-то Световид присоединил к армии, а сам возглавив тысячу посадской конницы начал прочесывать местность, в поисках припоздавшего ворога, да почуявших кровь лихих, что почитай уж не таясь начали трепать округу. Забот хватало, а потому о том, что от главного штурма крепость отделяла самая малость и все висело на волоске узнал, когда та опасность уж миновала. А коли опасности нет, сын жив и здоров, то чего уж нестись на границу сломя голову, нужно все приводить в порядок, опять же зима не за горами, а люди почитай в открытом поле остались. Смолины всю историю рода из поколения в поколение служили княжеству, служили крепко не щадя живота своего и не ему начинать с небрежения долгом.
Но вот наконец сынок, отрада и надежа, те два обормота никак не желают браться за ум, прибыл в отчий дом и предстал пред глазами главы рода. Ан нет, не главы, только отца. Эвон глава, вошел хмурый и грозный, а глаза на мокром месте, но непрошеная слеза утерта перед тем как войти в горницу, а они и не дураки что-либо замечать.
— Здрав будь, дедушка.
— И тебе поздорову Градимирушка. Слышал, слышал, чести родовой не уронил, все пушки у ворога уволок и крепость отстоял, хотя и малость самая от разгрома отделяла и людишек у тебя было всемеро меньше. Предки с небес сейчас с гордостью взирают на кровиночку.
— Не велика моя заслуга, дедушка, то люди у нас такие боевитые, про слабину не помнящие. Кстати, батюшка, о слабине. Что там с помощником моим решилось.
— Ты про Малагина? — Скривился Световид, словно крутой закваски хватанул с излишком.