— Ты никак прощаешься с нами, атаман? Что удумал-то? — Внимательно глядя на Виктора спросил Зван, а и то, все выглядело так, словно вожак их свою последнюю волю высказывает.
— Не знаю, сумею ли воротиться. Однажды такое уж проделал, но случится ли то везение вдругорядь, Бог весть. Те повзки, что в центре села, там и продовольствие и боевые припасы, эвон и пушки там же. Хочу прокрасться да подпалить огневой запас, коли полыхнет, то гульдам почитай и не с чем будет воевать. Опять же, командиры их почитай все в домах расположились, может удастся и их приголубить тем взрывом, не всех, но многих.
— А отчего сам-то? — Это Куница не выдержал, а то как же, в отсутствии Соболя он первый разведчик. Задело видать.
— Потому как там гульдами все кишит. Потому как мне есть за что так рисковать. У вас той причины нет.
— Ты нормально-то сказывать можешь? — Вновь не выдержал Зван.
— Дите, то что я вынул из чрева Милы… Моя то дочка. Неждана.
— Ой ли? — Усомнился Куница. — Мила она разбитная бабенка была, да и ты, только раз к ней и хаживал.
— Моя то дочка. Когда на руки взял, сразу в ней Неждану признал. Опять же, бабушка сказывала, а она в том толк знает. Хотел было вывезти ее из крепости в лесной стан, к Беляне, да воевода сиротку под свое крыло взял, сказывает апосля пристроит, а покуда в его дому есть кормилица, они и присмотрят. А и то, кто я ей по закону?
История Виктора и чему он свирепостью своей обязан, были известны всем, а потому и на что он готов ради дочери ни для кого удивительным не было. Да чего там дочь. Было дело, он ради них, людей по сути чужих для него, не колеблясь пошел на плаху. Обошлось, не без того, но кто знал, чем все обернется.
— А ведь сказывал я тебе, атаман. Воевода, тот благоволит тебе, но думки завсегда свои имеет, — Вздохнул Зван. — Что же ты нам раньше не сказал, что там дочка твоя. Выкрали бы. Да и сейчас все еще можно, тем паче, что в крепости гарнизон нынче не тот. А атаман? Все ладно сделаем. А как гульды к Обережной подступят, то и кровь гадам пустим, в сторонке отсиживаться не станем, присягу исполним. Все будет по совести, но только не из подпалки.
— Думал о том. Но ить там еще есть…
— Чего замолчал? Сказывай, — поторопил Зван.
— Не важно. Не могу я иначе. Нужно не допустить гульдов к крепости, а как мы тут набедокурим, то и у воеводы шанс одолеть ворога появится. Людишек мы покосим, припасов лишим, багенетами они много не навоюют.
— Темнишь ты атаман, — покачал головой Куница, — но не хочешь сказывать, то воля твоя. Только в стан к ворогу лезть одному не дело, кто нить должен и спину прикрыть, так что я с тобой. Вот только не дело тебе самому идти, твою рожу и ночью признать недолго.
— Сказываю же, то дело мое.
— Так ты за себя и решил, а мы за себя. Верно сказываю, браты, — задорно улыбнулся Зван.
— А то.
— В корень зришь.
— Ага, — загомонили ватажники.
— Так что атаман, думку думай, что мы вместе делать станем, а не порознь, — закончил Куница.
— Спасибо братцы. До гробовой доски не забуду.
— Это мы нипочем не забудем, — возразил Зван. — Были мы тати, без роду, без племени, подле плахи обретающиеся, а сегодня в люди вышли. Служим, не без того, да только уж не хоронимся по чащобам. Так что сказывай, что делать.
— Кот, отправляйся к Горазду и веди туда куда я указал.
— Ясно, — тряхнув головой, парень тут же направился к лошади. А чего время терять, его похоже вовсе не осталось, так что поспешать нужно. Поди еще Горазда найди.
— Куница, — продолжал Виктор, — тебе как и уговаривались, рвать мост.
Переправа через речку была заминирована, оставалось только дернуть за бечевку, что в камыши прибрежные тянется: был мост и нет моста, как и тех, что на нем будут находиться. Это они проделали, на случай если противник не отвернет потравившись колодезной водицей. Так сказать пустить первую кровь. Куницу же на эту роль отвели как самого лучшего разведчика, ведь хорониться придется не далее как в полутора сотнях шагов, в качестве прикрытия только камыши, да откос берега, немного выдающийся в воду, это чтобы обломками моста не зашибло. В принципе, мост гульды восстановят довольно споро, и материала в виде изб сколько угодно, но минимум на полдня это их задержит. А там можно и еще врезать.
— То не дело, — возразил браконьер. — С тем почитай любой справится, а вот моя духовушка, очень даже может пригодиться когда в лагерь пойдем. Шума она не создает, бьет, что мушкет, а управиться с ней кроме меня некому, разве только ты, да у тебя иных забот хватит.
— А то я не ведаю, да только в лагерь мы ночью пойдем, а мост рвать утром станем, — возразил Виктор. — Опять же, ты близко окажешься, так что пока мы шорох наводить станем, под шумок сможешь офицеров подвыбить, только высматривай кого поважнее.
— А вот это добре, — обрадовавшись, что никто не собирается его лишать удовольствия прогуляться к гульдам, с улыбкой заявил разведчик.
— Да смотри, рвануть нужно будет, как только на мост взойдут драгуны. Они должны будут выдвигаться первыми.
— А коли пехота пойдет?
— Вряд ли. Но если так, то как только увидишь что народу много, так и рви.
— Понял.
— Зван, как и условились, расположитесь на той позиции. Минометами бить по тому берегу, да только когда народу поболе набежит…
— Так ты же… — перебил было помощник.
— Мы можем и не вернуться, — оборвал его в свою очередь Виктор. — Да не забудь тогда уж кого отправить в камыши.
— Ясно, — вздохнул тот в ответ, а чего не ясного, все под Богом ходят.
— А раз всем все ясно, тогда пошли на опушку, будем копать позиции, как говорится за себя и за того парня.
— Это за какого?
— Ну дак ребята с Гораздом когда появятся Бог весть, может и на рассвете, когда же им окапываться.
— Это и под минометы выходит копать будем?
— А ты как догадался, Зван?
— Э-эх, мало того, что эти бездельники и половины не хватили, что мы, так еще и копать за них.
Ну да, дедовщина она не в советской армии появилась, так что парней понять можно. Однако, нужно отдать им должное ворчать то ворчали, но за работу принялись дружно, не забыв помянуть и Кота, самого молодого из них, который избежал нудной работы. Виктор и Куница так же взялись за саперные лопатки. Нужно было дать успокоиться гульдам, а раз так, то по одному окопчику для стрельбы с колена они подготовить сумеют, все помощь.
Место определенное им для устройства засады, представляло собой открытое поле. На этом участке лес отступал от берега метров на триста-четыреста, крестьяне по обеим сторонам от деревни устроили росчисти под пашни, на противоположном берегу речушки отвоеванное у чащи пространство было куда более обширным. Так вот от опушки, где они сейчас устраивали позиции, до окраины села было примерно четыреста метров. Практически идеальные условия для воплощения задуманного, потому как гульдам придется подбираться к ним по открытой местности, и если все пойдет как задумано, то выступить смогут только две роты солдат. Многовато, но остановить их вполне реально.
Еще загодя Виктор составил таблицу с ориентирами. Беда сегодняшней артиллерии была в том, что при всей своей мощи, разумеется на данный момент, она не отличалась точностью. Причин тому было много. Ядро или бомба так же как и пуля в стволе имела зазор, от чего точность стрельбы была ниже. Если с гладкоствольными мушкетами проблема во многом решалась при помощи пули Нейслера, то к пушкам подобное не применишь. Навеска пороха не всегда была одинаковой, сравнительно недавно начали применять картузы, но не повсеместно, да и там с точностью было так себе. Не малую роль в этом решала и точность определения дальности и прицельные приспособления, зачастую стрельба вообще велась на глазок, что при низкой скорострельности было существенным недостатком.
У Виктора со скорострельностью все было в полном порядке, по нынешним временам практически пулемет, но имелась иная проблема, ограниченность в боезапасе. Богдану, при всем его усердии удалось запасти не так чтобы и много боеприпасов. Вот с прицелами был практически порядок. Конечно не оптика, а некое подобие квадранта, но все одно получалось довольно не плохо, недостающее компенсировалось большим количеством осколков и радиусом поражения компенсирующим неточность прицела. Но все еще оставалась проблема с определением дальности.