Закончив свои наблюдения, Виктор покинул пост и лесом двинулся в обход открытого места, к позиции на которой сейчас находятся его парни. Кот и Горазд очень легко нашли друг друга, придя к одинаковому решению, придерживаться дороги, а она тут одна. Перед рассветом все бойцы заняли свои места, ожидая команды Волкова. О том, что у них все в порядке Виктор сообщил лично. Куница сразу направился к своему месту, отведенному ему в этом представлении. Все говорило о том, что гульды не утихомирятся уже до самого рассвета, а при свете солнышка, поди проберись по тем камышам, да еще и поспей вовремя. Лучше уж так.
— Ну, что там? — Тут же подбежал Горазд.
— Порядок, — с улыбкой ответил Виктор. — Могло быть и лучше, но будем надеяться, что сейчас наверстаем. Только бы у Куницы все срослось.
— Срастется, — уверенно заявил парень.
— Твои как, трясутся?
— Есть такое дело. Ведь в деле еще не были, только тренировки. Мы со Званом их распределили вперемешку со старичками, чтобы случись они их подстегнули.
— Правильно сделали. Я что-то это упустил.
У Горазда было вообще-то не десять человек, а двенадцать, так что всего в отряде насчитывалось двадцать один человек. С боевым опытом у них было совсем погано, не отправлять же их в Гульдию для получения оного. Чревато. Да что там, даже старички ватажники имели только опыт коротких схваток или диверсий, в настоящем бою никто из них не был. Виктор мог считаться исключением, но и его настоящая война осталась где-то там в далеком далеко, на прежней Земле. Вот и выходило, что сегодня для всех для них будет боевое крещение. Несмотря на отсутствие боевого опыта, молодые имели преимущество перед старичками, потому как все были обучены пользованию и дальномерами, и таблицами, а значит знали и грамоту. Они имели возможность куда больше упражняться в метании надствольных и обычных гранат, а так же стрельбы из миномета, этого оружия старички не знали вовсе. Так что недостатки молодняк мог компенсировать лучшей обученностью. А вот как они себя поведут когда начнут свистеть над головами пули, предстояло еще выяснить.
Стараясь не отсвечивать на открытом месте, Виктор прошелся вдоль линии неглубоких окопчиков. Если стоять на колене, то вполне приемлемо, над бруствером будет видна только голова, да и то лишь в оставленном секторе для стрельбы. При желании можно не отсвечивать и там, в конце концов гранаты можно запускать и навесом. Парни нервничают, причем все без исключения, а если быть более точным, то у старичков нервозность наблюдается куда больше, эти знают каково оно сходиться с противником и прекрасно отдают себе отчет, что даже если не случится осечки и мост взорвется, как ему и положено, на этом берегу уже находятся две роты пехоты, три сотни солдат. Против двух десятков много, очень много.
Соотношение один к пятнадцати, не баран чихнул. Все будет зависеть от того, насколько они хорошо поработали при создании нового оружия, от умелого его применения, а главное от того выдержат ли нервы. Молодые находятся в благостном ничего-неведении. Нет, они тоже вполне себе нервничают, но как-то не так, отстраненно что ли. Вот двое у миномета, деловито, и в который раз, перекладывают мины, чтобы было удобнее заряжать. Второй номер, передвинул два бурдюка надутые воздухом и имеющие медные трубки, способные достать до конца деревянного ствола. После десятка выстрелов случаются осечки, так как сгорающий порох выжигает кислород на дне ствола и бывает фитиль, пропитанный селитрой, тухнет. Чтобы этого избежать, после каждой серии из десяти выстрелов, медная трубка опускается в ствол, вентиль открывается и из сжимаемого бурдюка в ствол устремляется воздух, несущий с собой и кислород. По этой причине и мины раскладываются небольшими штабелями по десять штук, так проще избежать путаницы.
Сам миномет вообще песня. Кусок ствола лиственницы, имеет отверстие примерно девяносто миллиметров, мина проскальзывает с минимальным зазором. Проволокой его оплетать не стали, хотя на базе имелись и такие стволы, просто эти одноразовые, каждый из них должен сделать только по пятьдесят выстрелов, после чего превратиться в одноразовую картечницу, а для этого прочности дерева вполне достаточно. Казенная часть упирается в брус, с которым соединена особой скобой. Тренога крепится к стволу посредством хомута, угол возвышения регулируется при помощи винта. К стволу, и так же на хомутах, прикреплен и угломер, эдакий прицел. Все соединения винтовые и при необходимости уже через три минуты металлические части могут быть демонтированы, спасать дерево никто не собирается. Еще пара минут, в стволе проделывается отверстие буравчиком, ввинчивается колесцовый замок, в ствол загоняется картуз с порохом, поверх него с картечью, дальше только навести на цель, отбежать и дернуть за веревочку. Несмотря на то, что миномет в основном деревянный, не сказать что он легче стальных собратьев, а даже наоборот, тяжелее, насчет габаритов, лучше и не вспоминать, довольно громоздкая конструкция. Впрочем, несмотря на свои габариты, они куда скромнее чем у пушки, к бою изготовить можно в разы быстрее, для транспортировки достаточно одной вьючной лошади, со специально приспособленным для этого седлом.
Убедившись, что у парней все в порядке, Виктор встал за большим деревом на опушке и вскинул к глазам подзорную трубу. Того, что заметят блики он не боялся, об этом позаботится тень деревьев, сам одет в одежду защитного цвета, так что даже если станут рассматривать в оптику, ничерта не заметят.
Насколько он мог судить с последствиями взрыва, устроенного ими ночью, уже разобрались. Обломки убрали с дороги, все что удалось спасти разместили по другим повозкам, что не поместилось, уложили в наспех изготовленные волокуши. Радовало, что спасено было не так чтобы и много. Жаль не удалось повредить повозки с пушками, но сейчас это по большому не имело значения. С транспортировкой артиллерии здесь было совсем плохо. Качество стали не позволяло изготовить достаточно прочные оси, а сами пушки были весьма тяжелы, при длительном нахождении в боевом состоянии оси попросту гнулись, а уж при транспортировке и подавно. По этой причине орудия здесь перемещались к месту сражения в разобранном виде, и под транспортировку одной единицы использовалось две три повозки. Для того чтобы изготовить их к бою, требовалось затратить весь световой день, порой и больше, ну тут уж все зависело от навыков пушкарей. Опять же, пороха у них скорее всего оставалось немного, наверняка это зелье было распределено таким образом, чтобы не потерять весь запас разом. После конфуза с колодцами в это верилось легко. Однако, Виктор предполагал, что около половины боезапаса ночью взлетело на воздух.
Если им удастся подорвать мост и не допустить к позиции эти две роты, то опасаться было нечего. Разумеется благодаря этому чертову дымному пороху их позицию засекут, вот только достать их тут практически невозможно, если только из пушек, но то, пустые опасения, по известным причинам. Не сказать, что гульды не могли ничего предпринять, но из всех вариантов, самым подходящим был обход со стороны леса, переправившись через реку вне пределов видимости противника. С другой стороны, стоять насмерть на этой опушке, не входило в планы Виктора. Он хотел нанести максимальные потери, настолько серьезные, чтобы они все же отвернули, из опасения потерпеть поражение от брячиславского воеводы. Нет, изображать из себя взвод, погибающий у деревни Крюкова, он вовсе не хотел. Теперь ему было ради чего жить.
Солдаты по обеим берегам речки уже свернули лагерь, и начали готовиться к выдвижению, впрочем, не особо торопясь. Первыми выдвинулись драгуны. Вообще-то глупость. К чему в лесистой местности в качестве передового дозора использовать кавалерию, куда более логично было бы пустить пехоту. Но с другой стороны, кто сказал, что они будут скакать без оглядки. Помнится тот десяток драгун, который попал в их засаду, в лесу действовал грамотно и взяли их как раз на открытом месте.