- Серёженька, да мы же теперь с тобой… — голос у Славянки дрожал, дрожали руки, дрожало всё тело, словно она окунулась в ледяную ванну. — Мы теперь…
Что она хотела сказать, она и сама не знала, чувствовала только, что отныне ее жизнь перестанет быть борьбой за существование и потечет в новом русле, о котором она мечтала всю жизнь.
- Поедем на Гавайи! Мне всегда хотелось там побывать. Мы поплывем туда на теплоходе с бассейном и теннисным кортом, и у нас будет своя каюта с большой кроватью…
Говоря это, Славянка запускала руки в гущу долларов, а затем вынимала их, сжимая в ладонях целые состояния. Хотелось смеяться, но она не могла, как не могла ни заплакать, ни сказать ещё хотя бы слово. И вдруг её пальцы нащупали какой-то предмет.
- Ой, здесь еще что-то есть!
Сергей посмотрел на неё.
- Что там?
- Не знаю.
Славянка вытащила из денежной кучи сумку. Обычная тёмно-бордовая небольшая кожаная сумка. Металлические застёжки, плетёный ремень. Довольно увесистая, килограмма три.
- Надеюсь, там не бриллианты, это было бы уже слишком.
Славянка открыла сумку и заглянула внутрь. Бриллиантов там не было. Какие-то провода, компакт-диск в прозрачной упаковке, на которой не было ни единого намека на надпись, какая-то пластмассовая чёрная коробка. На ней было написано по-английски: IBM. Think Pad. Славянка не могла похвастаться знанием английского, но читать немного умела и об IBM кое-что слышала. Правда, словосочетание "think pad" поставило её в тупик.
Она вынула из сумки коробку и показала её Сергею.
- Что это?
- Ноутбук.
Она недоуменно скривила рот.
- Портативный компьютер, — пояснил Сергей. — У меня есть друг, который работает в фирме по продаже компьютеров. Вот у него я такой и видел. Занятная, между прочим, штука… для образованных людей.
- То есть пользоваться ты им не умеешь, я правильно поняла?
- Издеваешься, что ли? Меня к компьютерам и близко подпускать нельзя, я на них с ломом бросаюсь.
- Со мной такая же история. — Славянка спрятала ноутбук в сумку. — Значит, он нам пока не пригодится. Мы его оставим, говорят, в них порой хранится чертовски дорогая информация. В крайнем случае загоним кому-нибудь по сходной цене…
Немедленно выезжать из города они, по настоянию Сергея, передумали — вполне могло оказаться, что все дороги уже перекрыты, и тогда их мечтам конец. Они решили не рисковать и лечь на дно. На время.
Без сожаления бросив машину, они сняли небольшую квартирку ближе к окраине и, заплатив хозяйке за три месяца, стали тихо выжидать, когда улягутся страсти.
Прошло не больше недели, когда Славянка с удивлением осознала, что для счастья ей больше не нужны Гавайи или Майами, и даже десять миллионов долларов радовали ее постольку поскольку. Если бы они сейчас вдруг исчезли, она и тогда не стала бы менее счастливой. Дело было в Сергее. Славянка поняла, что по уши влюблена в него, что ей гораздо приятнее жить с ним в крошечной тихой квартирке, чем без него где-нибудь в Гонолулу. Раньше такого с ней не случалось. К мужчинам она относилась всегда с чисто практической точки зрения.
- Можно, я спрошу тебя об одной вещи? — начала она однажды ночью, прижавшись щекой к его плечу.
- Пожалуйста…
- Ты никогда не думал о том, чтобы завести дом, детей, жену? В общем, жениться.
- Жениться? — он ни капельки не удивился этому вопросу. — Конечно, думал, и не один раз. Если ты имеешь в виду нас с тобой, то можешь не волноваться — мы обязательно поженимся, как только вырвемся отсюда. Вернёмся ко мне домой, в Сибирь, отгрохаем свадьбу и мотанем в путешествие… куда ты там хотела? На Гавайи?
- А когда нам можно будет уехать отсюда?
- Как только это станет безопасным.
Это был очень условный срок, но Славянка стала терпеливо ждать.
Однако уезжать им пришлось не потому, что это стало безопасным, а как раз наоборот — оставаться было равносильно самоубийству.
Однажды Сергей с раннего утра куда-то ушел (он никогда не говорил, куда идет и когда вернется) и вернулся к вечеру. Славянка на кухне готовила нехитрый ужин, и это положение домохозяйки доставляло ей неожиданное удовольствие. В глубине души ей всегда хотелось вкусить такой вот незатейливой жизни, в которой нет погонь, интриг, перестрелок, а есть привычный, размеренный ход событий, когда, просыпаясь утром, ты знаешь, чем будет заполнен твой день, знаешь, что к десяти часам тебе предстоит идти в магазин за продуктами, в два часа начинать уборку квартиры, а ближе к вечеру — готовить ужин и дожидаться возвращения мужа, которому, может, и не понравится твоя стряпня. Такой быт осточертел миллионам женщин, но для Славянки это было в новинку, и она даже испытала какую-то гордость оттого, что теперь перестала быть девчонкой с улицы, бездомной авантюристкой, а стала почти такой же, как и те женщины, что живут по соседству с ней. Почти. Была одна червоточинка, которая не давала ей покоя, — она чувствовала, что это временно, что скоро все опять вернется в старую колею.
Приблизительно об этом она думала в тот вечер, стоя над шипящей сковородой, когда в прихожей вдруг громко хлопнула дверь. Испуганная Славянка увидела, что Сергей, не раздеваясь, прошёл в комнату.
Она поняла, всё кончено. От этой мысли её прошиб озноб.
- Сергей! — крикнула она, не в силах двинуться с места.
Он не ответил, и от его молчания стало ещё страшнее.
- Серёжа, что случилось?!
Он подошёл к ней. В руках у него была большая дорожная сумка, в которую они переложили все деньги.
- Мы уезжаем, — сказал он. — Сейчас же. Собирайся.
- Куда? — спросила Славянка, хлопая глазами.
- Куда-нибудь. К чёртовой матери. В Сибирь.
- Но как же… — она продолжала растерянно моргать, не зная, что сказать. — Но… А как же ужин? Я нажарила целую сковородку котлет… Ой, Господи, что я говорю!
И она вдруг заплакала от жалости к самой себе. Слезы ручьями потекли по щекам. "Всё, — думала она, скользя спиной по стене и опускаясь на корточки. — Я так и знала, что этим всё кончится…"
Сергей вытер с её лица слезы. Взял на руки, как ребёнка, и прижался губами к её щеке.
- Не плачь, дурочка, — прошептал он. — Все будет хорошо. Пока я с тобой, все будет хорошо.
Он принёс её на кухню, усадил на стол и, сев перед ней на табурет, стал целовать её колени.
- В конце концов, у нас ещё есть время, — сказал он, оторвавшись. — Ты успеешь накормить меня, а я пока объясню, что к чему.
Она соскочила со стола. Продолжая всхлипывать, разложила ужин по тарелкам, налила в огромную кружку молоко и поставила ее перед Сергеем. Ужинали в молчании. Вернее, ел только Сергей, Славянка даже не притронулась. Она неподвижно сидела, опустив руки, и с безучастным лицом смотрела на Сергея.
- Рассказывай, — попросила она, когда он отодвинул от себя тарелку.
Не спеша дожевав, он произнес:
- Нас вычислили. И в этом виноват я.
- Я не понимаю. В чём ты виноват?
- В том, что с самого начала вел себя, как олух, не мог предусмотреть элементарного. Нам надо было сразу же бежать из города на все четыре стороны, к чёрту на рога, лишь бы подальше отсюда. Не стоило нам здесь оставаться. А вот твой сосед по гостинице оказался не таким уж дураком. Его и зовут соответственно — Магистр.
- Это не имя, это учёная степень.
- Вот именно. Учёная.
Сергей хрустнул пальцами. Вообще-то у него не было такой привычки, и Славянка знала, что, если он вдруг это сделал, значит, озадачен не на шутку. Хотя повода для этого она не видела. Конечно, ужасно не хочется срываться с насиженного места и убегать неизвестно куда, но разве ей привыкать к этому? Сколько уж раз было такое, из каждого города ей в конце концов приходилось уносить ноги, а чем Сочи лучше других? К тому же непонятно, зачем бежать прямо сейчас, по крайней мере до утра подождать можно. Так она и сказала Сергею.
- До утра? — переспросил он. — Не знаю. Может, до утра ничего страшного и не случится, а… а может, и случится. И все-таки выслушай меня до конца.
Она села на табурет рядом с ним, положив руки на стол.