Вслед за Европеусом «угорской теории» относительно Веси придерживался С. М. Середонин, в известной мере ее разделял П. С. Ефименко, сочувственно излагал ее H. Е. Бранденбург.Возникла, следовательно, настоятельная потребность тщательной поверки на основе изучения топонимики Межозерья выводов Европеуса, в результате которой выявилась полная беспочвенность его построений.
Уже в источниках XVI—XVII вв., содержащих неславянскую топонимику, последняя хорошо объясняется из вепсского языка. В результате изучения топонимики Белозерского края А. И. Попов получил основания утверждать «финно-угорский[15] характер речи древнего населения Белозерья (Весь); близость речи древнего населения Белозерья (Веси) к вепсской». Это заключение справедливо также и для значительной части территории Межозерья, в чем убеждает просмотр писцовых и переписных книг по Обонежской пятине. Тем более оно верно применительно к современной топонимике Межозерья. Н. И. Богданов, специально исследовавший этот вопрос, сообщает следующие данные.
1. По обоим берегам р. Свири (вепсск. Siivär’), заселенным теперь русскими, весьма много местных названий, объясняющихся именно из вепсского языка: Нимпелда — nin’ липа’ peld ’поле’; Мятусово — mätäs ’холм’; Варбиги — varbik, barbik ’кустарник’; Канома — kana ’курица’ и т. д.
2. Севернее Свири обнаруживается то же явление, например: Ладва — ladv 'вершина’, 'высота’; Педасельга — pedai ’сосна’, selg ’возвышенность’, букв, 'хребет’; Гимрека — hijm 'родня’; Кузозеро — kuz’ ’ель’; Гонгозеро — hong ’сухая сосна’ и проч.
3. Аналогичная картина развертывается и в местностях, лежащих южнее Свири: Кузра — kuz’ ’ель’, rand 'берег’; Веранда — verand 'пожога’, ’выжженное в лесу место’; Сяргозеро — särg ’плотва’, плотица’; Нялгозеро — nälg’ ’голод’; Линдозеро — lind ’птица’; Легмозеро — lehm корова’; Кургино — kurg’ ’журавль’, и т. п.
4. Точно то же, наконец, следует сказать о районе, расположенном восточнее области расселения вепсов — между истоками Свири и Белым озером: Мегра — mägr ’барсук’; Андома — от глагола antta давать’, andom ’подарок’, дар’; Пертозеро — pert’ изба’; Янишево — jänis заяц’, и мн. др.
Конечно, здесь названа лишь небольшая часть топонимов, этимологизирующихся из вепсского языка; список их может быть увеличен во много раз. Кроме того, мы здесь оставляем в стороне топонимы с территорий, ныне заселенных вепсами, называя только те, которые фиксированы вне этих пределов. Важно учесть, что зона топонимов рассматриваемого типа располагается как раз внутри того района, который намечен нами для топонимов на Весь, и, понятно, такое совпадение отнюдь не случайно. Все эти соображения дают достаточно твердые основания для того, чтобы, во-первых, присоединиться к мнению Н. И. Богданова относительно того, что территория вдоль р. Свири и далее на восток вдоль бывшей Мариинской системы до Белого озера, где в настоящее время живет русское население, в прошлом была заселена вепсами, продолжателями древней летописной Веси;во-вторых, вполне определенно заявить о том, что древняя Весь должна была говорить на языке, из которого сформировался современный вепсский язык; в-третьих, видеть в данных языкознания одно из важнейших подтверждений мысли о генетическом родстве современных вепсов с древней Весью.
Учитывая все вышеизложенное, попытаемся наметить некоторые отправные пункты для решения проблем этногенеза Веси-вепсов, а также ранних этапов их этнической истории. Названные проблемы чрезвычайно сложны, в частности потому, что на этот счет имеется очень немного сведений, и в настоящее время едва ли могут быть решены в полном объеме. Поэтому здесь мы ограничиваемся лишь отдельными суждениями, допустимыми при том уровне знаний в этой области, который достигнут к настоящему моменту.
Для решения этногенетических задач относительно Веси принципиально важно было установить ее место среди других народов нашего Севера. Следует отметить, что в этом отношении уже в ранних работах был нащупан верный подход и Весь справедливо причислялась к группе народов, исторически связанных с нашим Севером, с финно-угорской семьей языков. Так, например, В. Н. Татищев отнес Весь к числу «сарматских» народов (наряду с финнами, Емью, Мерей, Муромой, Мещерой и др.). Таким образом, связь, существующая между вопросом о происхождении Веси-вепсов, с одной стороны, и общей проблемой генезиса финно-угорской языковой общности, с другой, ощущалась издавна.