«Добиться от внедрения в производство мероприятий по технической информации и передового опыта экономии в размере 550000 рублей». В цехах создаются скромные, но многозначительные организации — общественные бюро технической информации.
Это — лишь один из итогов «системы инженера Тищенко».
Обходы по цехам продолжаются теперь без него. Начальники цехов каждую неделю проводят смотр чистоты и порядка. Генеральная уборка давно закончена. Идет не ремонт, а строительство новых участков, линий, механизмов, новой техники и новых форм организации труда.
Когда речь заходит о просьбах и жалобах, секретарь парткома А. М. Кандауров непременно говорит:
— Быстрее надо строить металлургический техникум. На рабочих местах у нас уже сейчас занято 300 техников. Да еще двести рабочих хотят учиться. А мы посылаем 50, больше мест не находится. Знаете, сколько обид?!
Нет, совсем не случайно в конце прошлого года родился на заводе почин: «Каждому рабочему ведущей профессии — среднее техническое образование». Родился он во втором мартеновском — в том самом, где когда-то и план не выполняли.
…Кажется, завод засыпает к утру. Ночью бессонными часовыми смотрят его огненные мартены на город. При свете дня блекнет огонь в печах. Солнце гонит тени к углам старого каменного забора, за которым гудят обновленные цехи. У проходной, на зеленом деревянном щите проступают аршинные буквы: «ТОВАРИЩИ МЕТАЛЛУРГИ! ЭТИ КНИГИ МОЖНО ПОЛУЧИТЬ В ТЕХНИЧЕСКОЙ БИБЛИОТЕКЕ». И в рекламных обложках выставлены макеты новинок технической литературы.
Когда-то у каждого города был свой герб. На площади Златоуста стоит памятник П. П. Аносову, склонившему крупную голову над клинком из булатной стали. Булатный клинок мог быть гербом старого Златоуста. Наследники великого русского металлурга превратили завод в лабораторию новой технологии производства сталей и сплавов высокого качества. И для них зеленый деревянный щит у проходной — словно герб.
Златоуст — Челябинск,
июнь-июль, 1962 г.
КЛАВДИЯ КУЗНЕЦОВА
Клавдия Павловна Кузнецова родилась в 1916 году в селе Калицыно, Московской области, в семье крестьянина. По образованию — журналистка. Почти четверть века работает в печати: была секретарем совхозной многотиражки, литературным сотрудником и редактором городской газеты, заведовала отделом областной газеты. Член КПСС. В последнее время — заместитель редактора газеты «Челябинский рабочий». Очерки К. П. Кузнецовой публиковались в областной и центральной печати.
ЧЕЛОВЕК С ПЕРЕЖИТКАМИ
Василия Кузьмича обидели. Так обидели, что он подал главному бухгалтеру заявление с просьбой уволить его по собственному желанию.
— Неразумно, Василий Кузьмич, — уговаривал его главбух. — Тебе же до пенсии один год остался. А может быть, ты решил на другую шахту перейти? Так это лучше сделать переводом, чтобы стаж не прерывать…
— Я, дорогой мой, на этой шахте появился с первым ее террикоником и на другую не собираюсь…
Голос Василия Кузьмича предательски дрогнул. Он торопливо захлопнул папку, где лежали ведомости на выдачу заработной платы, потом вновь ее открыл и сделал вид, что внимательно читает документы.
Главбух Сергей Сергеевич не был дипломатом. На шахту он пришел после демобилизации из армии и в делах больше всего ценил точность, в отношениях с сослуживцами — ясность и прямоту. Поведение кассира было непонятным и потому раздражало. И в то же время старика было жалко: столько лет безупречно проработал на одном месте, в одной должности, без единого замечания. Миллионы рублей прошли через его руки и ни копейки «не прилипло» к ним, не потерялось. Шахтеры знали исключительную честность старого кассира и никогда не пересчитывали денег при получке. Василий Кузьмич притворно сердился на них, настаивал, чтобы считали, а они только посмеивались. Он даже решил прибегнуть к наглядной агитации и собственноручно, красивым каллиграфическим почерком написал на узких листках картона: «Проверяйте деньги, не отходя от кассы», «Трудовая копейка счет любит», «Без копейки рубль не бывает». Агитация не воздействовала. А один из горняков, длинный, как жердь, слесарь Хомиченко по этому поводу заметил, что Кузьмич сам себя агитирует. Потому что, дескать, в обществе должно быть разделение труда. Одни зарабатывают деньги, другие их считают. Василий Кузьмич тогда не рассердился. Втайне он гордился тем, что ему так доверяют, принимал это доверие, как должное, и ходил по земле прямо, с высоко поднятой головой и ко всем, кому выдавал деньги, относился даже с какой-то снисходительностью.