Я бы все отдала, чтобы не быть его парой, не тянуться постоянно к мужчине, которого я знала, и, который ненавидит меня и мои формы.
Эмоции смешались в моей груди, сжимая легкие, вызывая боль в груди. Я не знала, смогла бы я выдержать еще час здесь… не говоря уже о восьми… или больше.
Это было жестоко. Я не могла выжить эти несколько дней, сохранив свой рассудок. Здесь становилось жарче.
Пламя вдруг захрустело, в постоянном ритме, как на барабанах. Стены казались ближе, будто они скользили по деревянному полу в мою сторону, а воздух был словно плотный, затрудняя дыхание.
Внезапно, сердце подлетело, а пульс ускорился в такт, когда моя волчица начала царапаться в груди. Беспокойство заструилось по венам, сжигая изнутри, заставляя меня реагировать, действовать, двигаться.
Я вскочила со своего места, едва удержавшись, когда споткнулась о свою обувь.
— Мне нужно выбраться отсюда. Я…я…я не могу этого сделать. Я не могу с этим справиться. Ты, молчание… — я начала задыхаться, а мое тело начало покрываться потом, голова закружилась.
Зрение стало размытым по краям, туман рос, как и паника, поглощая меня. Я чувствовала себя дезориентированной, потерянной…
Потеряна.
Тьма поглощала меня.
И я была потеряна.
Проморгавшись, я посмотрела вверх, увидев его нависшего надо мной. Мне понадобилась долгая минута, чтобы понять, что я в кровати. В голове стучало; мой пульс все еще зашкаливал, нахлынул в ритме, громко отзываясь в ушах.
С резким вздохом, он сел рядом со мной на кровать. Украдкой наблюдая за мной. Хотя он никогда не выдавал, что искал.
— Я сожалею, — он звучал искренне огорченным.
Я опешила. Прежде, эту его сторону я не видела. Впервые, я смягчилась, изучая его черты. Его гордыня была убрана вместе с самодовольной ухмылкой, которую он обычно носил везде. Было такое чувство, будто я вижу реального Мака, истинного мужчину за надменным видом и явной харизмой.
Пододвинувшись, я приподнялась.
Он был рядом, готовый помочь мне.
На душе потеплело. Это был первый раз, когда он показал хоть капельку беспокойства обо мне. Он делал то, что делал бы оборотень, заботясь о своей паре. Что усиливало боль в груди и тоску, что сидела там все время, насмехаясь над моей волчицей и мною.
— Это не твоя вина, — я одарила его небольшой, невеселой улыбкой. — Вероятно, это мне следует перед тобой извиниться. К сожалению, это была гениальная идея моего братца. — Я поморщилась.
Он потер затылок, что выдавало его беспокойство. Он продолжал смотреть на меня, видимо что-то мысленно перебирая.
— Нет, это не так, — он отвел взгляд. — Это была моя идея.
Температура упала, желудок завязался узлом, а волчица села. Мое удивление было недолгим, до того как ярость вырвалась на поверхность.
— Что значит, это была твоя идея?
Что-то недосягаемое замерцало в его глубинах, когда он встретил мой взгляд и это был не его медведь.
— Я знаю, что ты моя истинная пара, Эмбер, и я знаю, что ты знаешь уже несколько месяцев. — Он говорил об этом так чертовски спокойно.
Это приводило меня в бешенство.
— Не пытайся повесить это на меня, когда ты только что признался, что тоже это знал, — я скрестила руки на груди. Я смотрела на него, сделав глубокий вдох, а его заносчивость начинала возвращаться.
— Почему ты не сказала мне?
— А почему ты не сказал мне? — нажала я.
Он практически вскочил с кровати, чеканя каждый шаг, ступая по комнате.
— Потому что не знал, чувствуешь ли ты, то же самое, — поджав губы и вздохнув, он повернулся ко мне лицом, весь резко тяжело опав.
Мой большой медведь неожиданно оказался маленьким и хрупким.
— Ты мог бы спросить, — я пожала плечами, сохраняя свой голос спокойным.
Он посмотрел прямо на меня.
— Ты тоже могла бы. Я разговаривал с Джейком. Я знаю, Эм.
— И я слышала, как ты разговаривал с Киганом и Тейтом в баре. Ты сказал, что ненавидишь толстушек, так что даже не начинай, Мак. Я собиралась сказать тебе в тот вечер, но когда услышала это, поняла, что это не имеет смысла. — Я глубоко вдохнула, опустив взгляд на кровать.
Чем больше я думала об этом, тем хуже мне становилось. Я поморщилась, а гнев начинал кипеть внутри меня.
— Ты можешь и дальше все прекращать. Я отказываюсь быть с кем-то, кто ненавидит меня такой, какая я есть. Я не собираюсь меняться и никто из нас не должен идти на компромисс, если не хочет. — Я взглянула на него, заставляя себя не дуться.
Он зарычал, а его глаза сверкали медовым цветом.
— И ты назвала меня несносным.