— Что — то не похоже, — моя мать — кремень, ее хрен проймешь, если что в голову стукнуло. Даже у отца не получалось. — Два года, как свадьба прошла, а ты не то, что не родила ему, ты даже заберемекеть не можешь.
— Все, я сказал! — зло бью кулаком по столу так, что на нем подпрыгивает посуда.
— Иди сюда. Не плачь, — обнимаю жену. — Если дочь твоей подруги так хороша, — усмехаюсь, глядя поверх головы матери прямо в глаза брата. — Назначай встречу. Будет свадьба, — Аня даже дышать перестала. — Кариму давно пора обзавестись семьей и начать нести ответственность за кого-то кроме себя.
— А как же дети? Аслан, тебе нужен сын, — стоит на своем эта упрямая женщина.
— Будет. И сын, и дочь. Куда торопиться? Аня учится, я практически живу на работе. Это мое решение. Мы предохраняемся, — этой ложью закрываю всем доступ в свою постель. — Спасибо за ужин, — целую мать в шершавую щеку. — От тебя, — говорю ей. — Жду знакомства с невестой брата. — Тебя, — смотрю на Карима, — Без опозданий на работе. Мама, я в выходные пришлю рабочих, покажешь им, что нужно сделать.
— Сам не приедешь? — вздыхает она, понимая, что рассусоливать эту тему дальше никто не будет.
— Нет, — отвечаю категорично.
Недовольно сопя, Анюта добежала до машины. Я поймал ее у пассажирской двери и прижал спиной к себе. Поцеловал в темные волосы, жена дернулась, но я лишь крепче сомкнул кольцо рук.
— Успокойся. Все. Тихо. Ань, за два года можно было привыкнуть, — шепчу ей в макушку.
— За два года можно было бы понять, что мне здесь не рады и не таскать меня сюда! Я же не запрещаю тебе ездить! Не хочу все это выслушивать, понимаешь? — дает волю полноценным слезам моя любимая девочка. — Она давит! Что я сделаю, если не получается пока?
— Расслабишься, успокоишься и замечательно проведешь со мной остаток вечера,
— разворачиваю ее к себе, стираю с лица дорожки слез.
— Люблю тебя, — она сдается, утыкается лбом мне в грудь. — Не перенесу, если она все же подложит под тебя другую женщину.
— Я сам принимаю решения, — говорю строго. — Особенно в вопросе того, с кем мне спать. Домой поехали, детка. Я чертовски устал.
Глава 7. Первое знакомство. (Воспоминания)
Аня.
Неприятный осадок от очередной перепалки с его мамой преследовал всю дорогу до дома.
Когда на тумбочке в прихожей звякнули ключи, я вздрогнула, но теплые руки любимого мужчины на талии стали приводить в порядок взбунтовавшееся с перепугу сердце.
Аслан небрежно скинул обувь в угол, взял меня за руку и привел на кухню. Усадил на табурет, сам устроился на коленях у меня между ног.
— Хотел тебя наказать, — смотрит строго. — Но, пожалуй, отложу это на потом. Если я звоню, Аня, ты берешь трубку! Иначе я точно приставлю к тебе двух амбалов, которые станут твоей тенью даже в туалете.
— Не надо, — улыбаюсь, представив себе бедных мужиков, караулящих у кабинки.
— Я звонила, между прочим, — перебираю пальцами черный ежик на его голове.
— Видел, — он садится на пол развернувшись ко мне спиной. Делаю мужу легкий массаж головы успокаивая еще и себя. Мысли плавно текут, возвращая меня примерно на 4 года назад.
Идти на выставку в этот день у меня не было ни малейшего желания, но мама купила себе новое платье и его просто необходимо было выгулять. Тыкая меня носом в то, что я совершенно не желаю развиваться, прочитав лекцию о необходимости посещения подобных мероприятий для поддержки связей в культурном обществе ей удалось меня уговорить.
Выбрать одежду для этого похода мне так же не позволили.
«Я лучше знаю!» — любимая ее фраза.
В итоге я появилась в картинной галерее в черном платье фасона «карандаш» длиной чуть выше колена с обычным овальным вырезом и коротким рукавом. По мне, так оно больше подошло бы маме, но не шестнадцатилетней девчонке невысокого роста.
Стоило ногам в черных туфлях перешагнуть порог главной галереи города, как я на время забыла обо всех неудобствах и растворилась в мире высокого искусства. Какого же было мое разочарование, когда мама повела меня дальше, на второй этаж, где, оказывается, и проходит основное мероприятие.
Снующие туда-сюда официанты с подносами, музыка, гомон голосов, обсуждающих представленные здесь творения. Глянула на пару картин и стало тоскливо. Когда моя мама начала живо обсуждать с каким-то мужиком, как же это «прекрасно», я просто тихонечко ушла в сторону.