— Как, ты ей сказала?! И что?
— Плачет. Говорит, что от радости. Ладно, иду к ней. Я не хотела, чтобы она слышала разговор, поэтому ушла на кухню.
Я уже клала трубку, когда услышала:
— Да, а как у вас там?
— Все то же, — уныло ответила я.
— Ну ничего, ничего! Я чувствую, что этот год принесет всем сюрпризы. Приятные!
И мы попрощались.
Марина прочитала готовую часть романа, и мы встретились с ней на Рождество, чтобы это обсудить. На сей раз я пригласила подругу к себе. Ты уехал с утра в студию, должен был вернуться поздно вечером. Я приготовила праздничный обед. Веришь ли, волновалась, как на экзамене. Понравится ли у нас Марине, придутся ли ей по вкусу мои кушанья? Но главное: что скажет о моем романе?
Она явилась с мороза, раскрасневшаяся, легкая, веселая. От ее мальчишеской порывистости не осталось и следа, появилась плавность, женская грация. Марина на диво легко переносила беременность, много двигалась, была деятельна, как всегда. Она вручила мне умопомрачительный букет со словами:
— В знак поддержки начинающему таланту.
Я смущенно поблагодарила и пригласила подругу в гостиную, где к тому времени накрыла столик.
— Совсем по-рождественски! — восхитилась Марина.
Она с интересом осмотрелась, постояла у елки, разглядывая игрушки. На елке висели ракушки, которые мы собирали у моря. Марина потрогала одну из них и глубоко вздохнула.
— Вспоминаешь? — сочувственно спросила я.
Она молча кивнула и отвернулась к окну. Я подала утку, рыбное филе, овощи — все вполне диетическое и полезное. Марина ела со здоровым аппетитом и смеялась над собой:
— Невозможно остановиться, так вкусно!
Вина мы не пили по понятным соображениям. Говорили о последнем выступлении Марины в Концертном зале им. П.И. Чайковского, после которого ее пригласили вновь за границу с концертами.
— Пришлось отказаться от контракта, — рассказывала Марина. — Теперь меня другое заботит, ты же понимаешь.
— Не жалей, — утешила я, — ты еще столько всего сыграешь!
Марина улыбнулась и спокойно сказала:
— Я вовсе не жалею. Мне грех жаловаться на что-либо. Я так счастлива…
Но вот настал момент, когда она принесла распечатку с моим романом и заговорила.
— Сразу скажу: читала с удовольствием и жду окончания романа с нетерпением! Мне кажется, это главное?
— Да, конечно! — ободренная началом, ответила я.
— Героиня, на мой взгляд, вполне симпатичная, вызывает сочувствие, в отличие от шаблонных героинь западных любовных романов. Однако ты их не читаешь, поэтому не представляешь. Герой шикарный на самый взыскательный взгляд. Сюжет, насколько я поняла из прочитанной части, интригующий, захватывающий. Исторический фон удовлетворит не только снисходительных читательниц любовных романов, но и людей компетентных. Так мне кажется.
Она отпила чаю, полистала странички, а я все ждала, когда же прозвучит «но». Оно должно было прозвучать, я это чувствовала. И не обманулась.
— Кое-какие неувязки сюжетные есть, — сказала Марина, деловито отмечая карандашом некоторые строчки. — Я вот здесь подчеркнула… Это понятно, ты ведь не редактировала написанное, это черновой вариант.
— Да, конечно, — с готовностью согласилась я.
— Ну и совсем мелкие замечания, если тебя интересует…
— Очень интересует! — воскликнула я.
— Вот здесь слово «порскнула», мне кажется, использовано не в том значении. «Порскнуть» — значит метнуться, стремительно убежать, если я не ошибаюсь. А тут у тебя: «Вера порскнула, и Дуню вмиг смело оттуда». Понимаешь? Вера «пугнула» или «шугнула», хотела ты сказать, что-то в этом роде?
— Да, — ответила я пристыженно. — Как хорошо, что ты подсказала. Я не знаю, как это получилось. Еще что-нибудь?
Марина немного полистала.
— Вот ты пишешь: «византийские глаза». А немного далее: «его серые раскосые глаза». Так они византийские или серые раскосые? Что такое «византийские»? Огромные, черные, как я себе представляю.
— Мне очень понравилось это определение у Бунина, — смущенно пробормотала я.
— Обычно исторический любовный роман весьма относительно исторический, — продолжала Марина. — Но у тебя неплохо воссоздана эпоха, встречаются известные имена: Брюсов, Блок, Столыпин. Значит, и речь героев должна в какой-то мере соответствовать времени. Нет, засорять архаизмами ее не следует. Но совсем уж современные выражения, мне кажется, режут слух. Или глаз.
— Например? — встревожилась я.
Марина зачитала фразу:
— «Видела бы ты, как она сама висла на нем!» Может, я придираюсь уже?