Да-а… Валя подлила мне чаю, я поблагодарила. Кажется, голова прояснилась, пора домой.
— Как мне уехать отсюда в Вологду? — спросила я.
Валя сунула в рот карамельку, подумав, ответила:
— Да никак. Надо идти в Колоколушу, там искать, кому по дороге.
Я поднялась с табуретки, собираясь уходить. Валя посмотрела на меня с сочувствием и вдруг спросила:
— Не зря, значит, приезжала?
— В каком смысле? — растерялась я.
— Да меня можешь не стесняться. Много тут вас, горемычных, побывало.
— Я не понимаю…
Валя стянула с волос белую косынку.
— А что тут понимать? Искала своего небось? Эти кобели каждое лето здесь оргии устраивают. Все неженатые, все свободные, девок сманивают. А там, глядишь, то одна баба приедет за своим муженьком, то другая… — И спросила: — Нашла ли?
— Нашла, — горько вздохнув, призналась я. — Только не хочу мешать ему, уеду.
Слезы сами собой полились так некстати.
— Я б им всем обрезание сделала! — ругнулась Валя. — Полное обрезание!
— А вы не замужем? — спросила я, утирая слезы.
Валя опустила руки и тихо сказала:
— Была. Погиб в Афганистане в восемьдесят первом. И погулять не успел, только поженились. Да что уж, давно это было.
Она отошла к печке, погремела чугунками.
— Будешь разводиться? — спросила немного погодя.
— Не знаю, — честно ответила я.
— Дурак он, коль от такой жены гуляет. Ты прости его, непутевого. И… люби, пока живой…
Я подошла к ней, обняла и поцеловала. Она посмотрела на меня и молча перекрестила. Я ушла к себе.
Принесла воду из колодца, умылась, почистила зубы. Подкрасилась, переоделась, причесалась, заколола волосы шпильками, собрала сумку и направилась в «Святояр». Другого пути в Колоколушу я не знала. Сумка значительно затрудняла движение. Я часто останавливалась отдохнуть, посидеть на пеньке или упавшем дереве. В лагерь явилась, когда звонили к обеду. Есть не хотелось, но я решила отыскать Мирослава, чтобы попрощаться. Под навесом его не было. Пришлось вспоминать, где висит знак «стоп». Это оказалось мне не по силам. С сумкой, растерянная, я, наверное, глупо выглядела среди беззаботных полуобнаженных людей.
— Хельга!
Я вздрогнула и уронила свою ношу. Мирослав опять напугал меня этим обращением. Ведь до него никто меня так не называл, кроме тебя.
— Почему ты не пришла вчера? — спросил юноша.
Я махнула рукой:
— Не до того было. Скажи, как мне отсюда выбраться?
— Зачем? — удивился Мирослав. — Сегодня ночью будет самое интересное!
— То есть? — напряглась я.
— Ночь накануне Ивана Купалы.
— Ну да, знаю, читала у Гоголя. Вы будете искать цветущий папоротник, который показывает клады!
— Нет, не совсем. Оставайся обязательно, это надо видеть. Иначе просто зря приезжала в лагерь!
— Не зря, — пробормотала я. — Мне надо уехать. Скажи, как вы добираетесь до Вологды?
Мирослав схватился за мою сумку.
— Завтра будет автобус, все просто. А сейчас идем обедать.
— Куда ты? — воскликнула я.
— Положу вещи в свою палатку.
Его обиталище оказалось рядом. Я заглянула в палатку — там лежала полуголая девица с распущенными волосами. Она привстала, когда увидела нас.
— Ты чего валяешься, к обеду зовут! — обратился к ней Мирослав.
Положив сумку, он кивнул девице:
— Догоняй! — и потянул меня в сторону навеса. Нам вслед понеслось капризное:
— Славенок, подожди!
Мирослав не обратил на этот зов никакого внимания. Занятая своими мыслями и горестями, я ничему не удивлялась. Мирослав раздобыл для меня миску супа, усадил возле себя на скамье. Я ела, не чувствуя вкуса. Спросила:
— А что за автобус завтра идет на Вологду? Ваш, лагерный?
Молодой арий что-то промычал с набитым ртом, как мне показалось, утвердительно. После обеда святоярцы разбрелись по лесу и занялись странными приготовлениями. Они стаскивали на пустую поляну рядом с озером сухие ветки, сучья. Скоро выросла огромная гора хвороста. Мы тоже на славу потрудились. Мирослав никуда меня не отпускал, опасаясь, что сбегу. Он решил показать мне все музыкальные инструменты, которые были в лагере. За нами увязалась девица из палатки Мирослава. Слава Богу, она накинула на себя кофточку. Весьма условную.
Переходя от палатки к палатке, от костра к костру, мы слушали самую разную этническую музыку: от славянских мотивов до кельтских. Многие ребята пели свои песни в сопровождении гитары и разных замысловатых инструментов. На какой-то момент я даже забыла о том, что собралась уезжать. Атмосфера, царившая здесь, заражала бесшабашностью, весельем, магией таланта.