- Не волнуйся, - сказал он ей с улыбкой. - Распределитель немного намок. Наверное, промоина была глубже, чем я думал. Извини, Лу. Это нисколько не серьезно, но нам придется здесь немного подождать. Ничего?
- Конечно, ничего, - мягко отозвалась она. Она опустила стекло и высунулась из машины, прислушиваясь.
- Чудесное впечатление: звук бегущей воды в темноте, правда? - мечтательно заметила она. - И ты только посмотри на эти силуэты эвкалиптов на фоне темного неба!
- Я предпочитаю смотреть на тебя, Лу... Тут она повернулась, инстинктивно испугавшись его глуховатого настойтавого голоса.
В следующую секунду она оказалась в его объятиях, и какую-то долю мгновения видела склоненное над нею лицо - а потом он начал целовать ее с отчаянием и решительной властностью, которые так не соответствовали мягкому юноше, с которым, как ей казалось, она уже была хорошо знакома.
- Аллан, прекрати! Я...
Ее губы, освободившиеся на минуту, когда она, опомнившись, начала вырываться, постарались высказать протест, но его заглушил еще один крепкий поцелуй. Чем больше она сопротивлялась, тем сильнее сжимал он ее в своих объятиях, пока наконец измученная Лу не сдалась.
Изумление и испуг заставили ее покрыться холодным потом. Она чувствовала слабость. Наконец его губы ее немного отпустили: теперь она была грубо прижата к его рубашке, и она смогла разобрать ласковые слова, которые он бормотал, зарываясь губами в ее волосы.
- Лу.., дорогая.., дорогая моя, любимая Лу. Ты же знаешь, что я люблю тебя, Лу? Ты должна выйти за меня замуж, счастье мое. Я жить без тебя не могу... Господи, как я тебя люблю!.. И теперь я знаю, что и ты тоже меня любишь, моя чудесная, робкая, нежная девочка... Скажи мне это, Лу. Скажи, что любишь меня! - молил он ее.
Лу оттолкнула его дрожащими руками.
- Аллан, я не люблю тебя... Это совсем другое...
Пожалуйста...
- Конечно, ты любишь меня. Я знаю, что любишь. Не стесняйся этого, пожалуйста, дорогая. Я теперь знаю, что ты чувствуешь на самом деле.
В порыве ликующей радости он снова попытался ее поцеловать. Лу, почувствовав поднимающуюся в нем волну страсти, собрала все силы для сопротивления.
- Аллан, прекрати! - В ее словах звучало резкое отвращение, смешанное со страхом. - Прекрати! Я не люблю тебя, не люблю, не люблю! Неужели ты не понимаешь? Не люблю!
Она просто кричала эти слова, уже не думая о том, что причинит ему боль, слишком потрясенная и испуганная, чтобы выбирать слова помягче.
Аллан, который, казалось, наконец услышал ее, разжал руки и испустил дрожащий стон. Он походил на обиженного, удивленного щенка, которого хозяин наказывает за что-то, а за что - он не понимает.
- Но, Лу, ты же должна любить меня - должна!
Мне.., мне очень жаль, Аллан, - прошептала Лу.
На ее глаза навернулись слезы, но она старалась сдержать их.
- Лу, не плачь, радость моя. Не надо плакать. Я не хотел тебя пугать. Если ты и не любишь меня сейчас, то полюбишь со временем, дорогая. Пожалуйста, прости меня, сердце мое. Я ведь не хотел тебя обидеть, правда. Я думал, что могу не спешить, но, честно говоря, когда мисс Пул сказала мне, что на самом деле ты...
Он неожиданно замолчал, увидев, как его слова подействовали на девушку, сидевшую рядом с ним. Он почувствовал, как напряглось ее худенькое тело, и был поражен сдержанно-ледяным голосом, который негромко спросил:
- Мисс Пул? Анжела? Какое она имеет отношение к нашим с тобой отношениям?
- Ну же, Лу, не говори так. Я вообще не должен был называть ее имя. Я.., я обещал, что не буду. И.., она хотела как лучше, право же, хотела. Это ради тебя она подсказала мне. Она знает, какая ты робкая и застенчивая, дорогая моя, и она...
- Что она сказала?!
- Прервавший его вопрос был полон плохо сдерживаемого отвращения.
Лу вспомнила теперь, как они стояли вдвоем у окна, когда она вчера вечером вошла в гостиную Стива, и заговорщический взгляд, которым обменялись Анжела и Аллан.
В голосе Аллана теперь звучала досада.
- Она сказала, что ты ко мне неравнодушна - очень. Что ты просто стесняешься показать свое чувство. Она сказала, что с молодыми девушками так часто бывает, что они просто боятся посмотреть любви в лицо и признать, что она пришла. Она сказала, что мужчина должен взять инициативу.., что ты ответишь взаимностью, если я буду вести себя властно и... Она посоветовала мне сегодня пойти в наступление и одержать победу.
Горечь разочарования, прозвучавшая в его последних словах, заставила Лу содрогнуться. Она вся дрожала от гнева - но она сердилась не на Аллана. К нему она испытывала только жалость и неожиданно вновь вернувшуюся дружескую привязанность, которую чувствовала и прежде.
Вот он сидел рядом с ней, понурившись, немного обиженный, неуверенный в себе, трогая одним пальцем перекладины руля, - и она поняла, какой он еще неопытный и наивный. Незрелый, добрый мягкий - и доверчивый. Бедный Аллан! Он поступил по-доброму - вернее, у него были добрые намерения. Он пригласил ее на танцы в шерстехранилище и даже потом захватил для нее кофе. Неожиданно она почувствовала себя старше его - даже гораздо старше, чем была еще совсем недавно, когда машина переехала через реку, поднимая брызги. Тут она повернулась к нему, утешающе стиснув его руку.
- Мне очень жаль, Аллан. Прости меня, но ведь я не могу испытывать чувства, которых во мне просто нет. Ты же знаешь, сердцу не прикажешь. Но ты мне очень симпатичен, и я хотела бы, чтобы мы остались друзьями, и.., и забыли про сегодняшнюю ночь. По крайней мере, я собираюсь про нее забыть, и мы должны постараться об этом никогда больше не заговаривать. И... Аллан - если ты больше не захочешь меня никуда приглашать, я пойму. Знаешь, может, так было бы и лучше - тебе надо ходить одному и знакомиться с другими девушками. По-моему, нам лучше сразу же ехать домой, как только машина заведется. Как ты думаешь, долго еще не просохнет этот.., как его?., распределитель?
- А он вовсе и не намокал, - прозвучало изумившее ее признание. И в доказательство своих слов Аллан повернул ключ в зажигании, а потом уже дал газу, и они поехали по дороге. Каждый был поглощен своими мыслями.
Лу старалась дышать глубоко и размеренно. От усталости и волнений у нее кружилась голова. Ее бросало в дрожь при мысли о безжалостном вмешательстве Анжелы в ее личную жизнь, она злилась на себя за то, что вообще согласилась поехать сегодня, огорчалась из-за того, что Аллан так легко дал себя провести.
Ее обуревало так много чувств - и вдруг она вообще перестала что-либо чувствовать. Голова у нее была легкая, как пушинка от одуванчика, абсолютно лишенная воли. Наверное, это из-за виски, подумала она, ведь я к нему не привыкла. Из-за виски и из-за шока, вызванного тем, что мне только что пришлось пережить.
Наверное, она все-таки задремала, совершенно измучившись, потому что когда машина в следующий раз остановилась, она не сразу смогла сообразить, где находится и почему. Потом, выпрямившись на сиденье и разглядев пустынную ленту дороги, залитую мощным светом фар и неподвижные, мрачные очертания деревьев и холмов на фоне бледных небес, усыпанных звездами, она уставилась на водителя со вновь проснувшимся холодком тревоги.
Аллан громко ругался - на этот раз он прямо-таки сыпал проклятьями.
- Не смотри на меня так, дурочка, - грубовато сказал он ей, и в его грубости было что-то настолько братское, что она с трудом подавила смех искреннего облегчения.
- Что случилось? - спросила она.
- Сломалась, вот что случилось, - горько ответил он. - И на этот раз по-настоящему. Уж не подумала ли ты, что я рискну разыграть поломку во второй раз?
Лу прикусила губу и ничего не ответила. Бедный Аллан! Можно ли винить его за то, что ему неприятно - и к тому же он, конечно, устал, устал не меньше нее.
Она вылезла из машины и подошла к капоту.
- Пожалуйста, разреши мне помочь. Я могу что-то сделать?