Хлоя смотрит на меня на ее диване и выглядит смущенной.
— Ладно, ты остаешься, — говорит она, но думаю скорее для себя, чем для меня. — Хочешь донат?
— Нет, спасибо.
— Ладно. — Она выдыхает и подходит ближе, а затем осознает, что должна сесть рядом со мной на двухместном диване или на своей кровати. Однако находит третий вариант и вместо этого садится на журнальный столик между нами, с одной ногой на полу, а второй согнутой — перед собой на столике. — Итак, — произносит она, пробегая по мне взглядом. Ее глаза останавливаются на моих губах, а после она откусывает еще кусочек доната.
— Итак, — повторяю я.
— Ты здесь, чтобы забрать на стирку мое белье? — спрашивает.
Я смеюсь.
— Нет, но мы можем захватить его и постирать после.
— После чего? — спрашивает она, глядя на меня с интересом, но пребывая настороже.
— Сегодня на Сосайти Хилл работает блошиный рынок. Я подумал, мы могли бы сходить.
Ее глаза слегка округляются, а нога пару раз подпрыгивает на деревянном полу.
— Блошиный рынок? — спрашивает она.
— Типа гаражной распродажи. Но на улице. В парке, если быть точным.
— Я, гм, — запинается она. — Знаю, что такое блошиный рынок.
Мне известно, что она знает, что такое блошиный рынок. И что она ждет, пока скажу, что этим окажу ей услугу. Что мне вдруг понадобилось найти уродливые старые картины или винтажный магический шар, а ей стоит мне помочь с этим. Но нет. Потому что мне просто нужно, чтобы она встретилась со мной. Необходимо, чтобы она начала думать о нас как о чем-то большем. Так что я молчу и не отвожу от нее взгляда. Жду.
— Гм, да. Ладно, — соглашается она.
— Ладно, — произношу расслабленно.
— Я захвачу вещи, — говорит, поднимаясь на ноги. — И не думай, что не стану брать с собой грязное белье.
Мы останавливаемся у моего дома, чтобы оставить машину и загрузить ее белье в стирку, а затем идем на блошиный рынок. Каждый кусочек которого настолько ужасен, как я и ожидал. Блошиного рынка, не прогулки. Прогулка чудесна. Блошиный рынок же — огромная гаражная распродажа. С кучей Б/Ушного старья. Люди используют это старье.
Или, с точки зрения Хлои, сокровища.
Ладно.
Ей это нравится, а мне нравится она, так что сделаю, что угодно, лишь бы провести с ней день.
Старые черно-белые снимки чьих-то родственников. Подержанные шляпы. Винтажный почтовый ящик, старые телефонные аппараты. Один парень продает свежие фрукты и овощи, в чем для меня нет смысла, но Хлоя останавливается и покупает пару яблок.
Некоторое время спустя она останавливается перед коробкой старых номерных знаков домов. Она картонная и стоит на тротуаре, выглядя так, словно вот-вот развалится от веса содержимого, но это не удерживает Хлою от того, чтобы наклониться вниз и начать в ней рыться, доставая табличку с цифрой «два» и опуская ее на кирпичный тротуар рядом перед тем, как продолжить свои копания.
В этом еще меньше смысла, чем в свежих зеленых бобах внутри переделанных в вазоны шин, мимо которых мы проходили несколько столов назад, но я все равно в игре.
— Что мы ищем? — спрашиваю, присаживаясь на корточки рядом. Она достает «ноль» и кладет его рядом с «двойкой». Они абсолютно не подходят друг другу. Разные шрифты, размеры, материал и возраст табличек. Но она, кажется, довольна результатом.
— Четыре, — отвечает. Номера в коробке тарахтят, когда она роется в них, пока победоносно не достает табличку с цифрой «четыре». — Вот. — Хлоя кладет ее на тротуар перед «двойкой» и «нулем».
— Четыре, два и ноль, — комментирую я. — Ты переезжаешь?
— Нет! — Она смеется, когда произносит это, ее голова поворачивается в моем направлении, волосы рассыпаются завесой поверх лица. — Это типа знака «420», что я почти купила в Вейле. Я повешу их на стене над книжным стеллажом. Это будет напоминать мне о том дне.
Затем она улыбается. И черт, это творит со мной невероятное.
— Чудесная идея. Я тоже возьму себе такие, — говорю ей. — Помоги мне найти еще три.
Вот так мы оказываемся рядом с коробкой полной старых номерных знаков домов, посреди улицы, отыскивая различные доступные варианты четверок, двоек и нулей, пока не подбираем те, что нам обоим нравятся больше всего, хоть они и не подходят друг другу. И ладно, я начинаю видеть, что привлекает других людей в этом дерьме. Потому что нам весело. Хлоя веселая.
Все с Хлоей кажется более веселым. Донаты, шопинг и путешествия на конфетном самолете — все это лучше, когда она рядом. Походы по делам и стирка, часы, проведенные на блошином рынке. Я приму все это. Потому что знаю, каждый день с Хлоей — лучший день моей жизни.