Мы сидели в очереди, когда мне пришло сообщение, что девчонки собираются встретиться у Лины и ждут меня там.
Наконец, меня вызвали, и мама сжала мне руку.
— Не волнуйся, все будет хорошо! — прошептала она. Я с сильно бьющимся сердцем вошла в кабинет.
Врач опять задавала кучу вопросов, записывая их в карту.
— Ложитесь на кушетку. Кофточку поднять, а штаты приспустить немного.
Я сделала, как она сказала и вздрогнула, когда холодный гель попал на живот.
Женщина водила камерой, щелкая аппаратом.
— Беременность первая?
— Да.
Она стала внимательно всматриваться в монитор, я испугалась, что с моим малышом что-то не так.
— Все в порядке?
— Да, не волнуйтесь. Я поздравляю у вас двойня.
— Что? — я была в шоке. О, Боже, их двое, во мне живет два малыша.
— Вот смотрите, — она развернула ко мне монитор. — Видите, это голова, тельце, ручки и ножки одного, а вот второй. Плоды развиваются нормально. Все в пределах нормы. Срок двенадцать недель.
Я смотрела и не могла поверить. Они были такими крошечными, но уже сформировавшимися человечками.
Ошарашенная я вышла к маме.
— Ну, что? — мама вскочила с кресла.
— У меня двойня, — я расплакалась от счастья.
Мама обняла меня, тоже смеясь сквозь слезы. Люди смотрели на нас с интересом, но нам было все равно. После узи я зашла к своему врачу, она надавала еще кучу рекомендаций, и я счастливая уехала к подругам.
Глава 29
С легким волнением я нажала на звонок хорошо знакомой квартиры. Была уверенна, что подруги меня поддержат и не осудят, но все равно было немного страшно открывать свой секрет.
— Ох, ты чего так поздно? — девчонки выскочили в коридор, обнимая меня. — Мы уже без тебя праздновать начали.
— А есть что праздновать? — удивилась я.
— А мы с Мишкой, наконец-то, заявление подали, — скромно призналась Рина.
— А-А-А!!! — я вопила как полоумная, обнимая подругу. — Поздравляю!!! — была безумно счастлива за ребят, они действительно, как никто другой достойны семейного счастья.
Под белы рученьки меня доставили на кухню, где уже стояли бокалы с шампанским.
— Садись, сейчас нальем, — Лина хотела напить в мой фужер, но я накрыла его ладонью.
— А мне нельзя, — лукаво улыбнулась я, девушки непонимающе уставились на меня.
— Ты что беременна? — тихо спросила Рина.
— Да. — улыбнулась я.
— А-А-А-А!!! — теперь уже кричали девчонки, обнимая меня. Первая пришла в себя Рина. Она всегда была прагматичной, чем романтичная Василина. Девушка отстранилась, закрывая ладонью рот, с сочувствием смотря на меня.
— Максим.
Мне не нужно было ничего скрывать или лукавить, они итак все поняли.
— Да.
Теперь уже Лина поняла всю сложность ситуации.
— Аль, а он знает?
— Нет, и не узнает никогда! Обещайте мне, пожалуйста. Он ничего не должен знать.
Рина снова усадила меня и взяла за руку.
— Аль, но он имеет право знать, что у него будет ребенок.
Я серьезно посмотрела на нее.
— Рин, у меня тоже гордость есть, и после того, как он меня практически вышвырнул, ему я ничего говорить не собираюсь и вы тоже. Все. О нем больше не будем говорить. Расскажи лучше, как вы все-таки до ЗАГСа дошли.
— А ты стрелки не переводи, — пожурила меня Лина. — Мы еще с тобой не разобрались. У тебя какой срок?
— Три месяца. И кстати, у меня двойня.
— О, Боже, — опешили девушки. — Как ты себя чувствуешь? Как нога? А кто — мальчики или девочки.
— Так успокойтесь. Все хорошо. Пока не знаю, еще рано.
— Может, ты покушать хочешь? А тебе не холодно? — Лина сразу окружила меня заботой.
— Лин, хватит, притормози. Я все такая же. Мне ничего не нужно.
— Но вас уже трое, и ты должна хорошо кушать.
Меня умилила такая чрезмерная забота, но она была мне не нужна.
— Солнышко, я же сильная девочка, и все могу сама. Так что прекрати быть курицей наседкой, — я обняла обиженно пыхтевшую подругу. — Ну, прости, но, правда, все хорошо.
— Ладно, но ты обещай, что если что-то понадобится, все равно что, хоть ананасы с селедкой, ты сразу скажешь нам.
— Хорошо, обещаю, — девчонки меня еще раз обняли. — Все? Теперь я могу послушать про эпическое хождение в ЗАГС?
Рина села на свое место, мило краснее.
— Да, не было ничего особенного. Мишка просто стащил меня с кровати утром и сказал одеваться. А потом отвез к ЗАГСу. Сказал, что пока заявление не подадим, никуда не уйдем. Так что пятнадцатого июля гуляем.
Мы сидели улыбаясь друг другу. Девчонки пили шампанское, а я душистый листовой чай, который передала Димина бабушка. Мы планировали Ринкину свадьбу, обсуждая детали и просто сплетничая. А я еще и думала, что уже к этому времени у меня будет огромнейший живот, а может, я буду уже с малышами, ведь двойняшки любят рождаться раньше срока.
Когда повернулся ключ в замке, мы обсуждали имена моих малышей. Резко замолчав, я глазами показала, что пока не хочу больше никому говорить. Хотя прекрасно понимаю, что скрывать от ребят нет смысла, но я была не готова.
— Привет, красавицы! — на кухню вошел румяный Дима. — Ну и мороз.
— А ты куда моего жениха дел? — спросила Рина, заглядывая за спину к парню.
— Он тебя в машине ждет, — сказал Дима и вышел из кухни.
Пока мы прощались и обнимались, парень переоделся и теперь стоял обнимая жену. Как только Рина вышла за дверь, Порохов потащил нас обратно.
— Женка, корми меня. Жрать хочу, просто умираю, — он утащил со стола кусок нарезки. Я села на свое место, обнимая чашку с еще неостывшим чаем. — Мелкая, ты чего не пьешь? Вон эти уже бутылку приговорили.
— Не хочу, — улыбнулась я. Лина ставила на стол ужин на всех.
— Беременная что ли? — рассмеялся Димка, но стоило взглянуть на Линкино лицо, как стало сразу понятно, что скрывать не имеет смыла.
— Да. Двойня, — Димино лицо вытянулось. Он внимательно посмотрел на меня и долго молчал, а потом спросил.
— Максим знает?
Меня это почему-то разозлило. Почему всем сразу становится понятно кто отец? Почему все так настойчиво хотят ему обо всем рассказать?
— А с чего ты взял, что отец он?
— Аля, ты мне только лапшу не вешай на уши, будто я вас не знаю. Так знает или нет?
— Нет. И не узнает. Ты понял меня, — во мне клокотали злость и обида.
— Но…
— Нет. Если ты что-то ему скажешь, я больше никогда не буду разговаривать с тобой. Ты понял меня, Порохов?!
Дима ощутимо скрипнул зубами, но ответил.
— Хорошо. Но было бы лучше, если бы он знал.
— Ему? А у меня ты спросил? Что для меня лучше? Я все решила.
За все время нашего разговора Лина тихо стояла, глотая слезы.
— Аль, а родители твои знают? — спросила девушка, вытирая слезы.
— Конечно, такое сложно скрывать, когда в одной квартире с мамой живешь. Они рады.
— Это хорошо, — проговорил Дима. За весь ужин он не сказал больше ни слова, мрачной тучей нависая над своей тарелкой.
Я понимала, что он хотел как лучше, но знала, как будет лучше для меня и моих малышей.
Мы еще немного посидели, и я собралась домой.
— Подожди, я отвезу тебя.
— Дим, не надо, спасибо, я сама.
— Вот самостоятельная нашлась, — пробурчал парень, надевая ботинки.
— Аль, ну не упрямься, там холодно и темно уже. Мне спокойнее будет.
Мы обнялись на прощание, и вышли с Димкой в темноту зимнего вечера.
Мы молча ехали практически половину пути, еще никогда не чувствовала себя так некомфортно рядом с Пороховым. Он всегда мне был как старший брат, а сейчас казался чужим человеком.
— Аль, прости! — заговорил Дима, не выдержав гнетущего молчания. — Ты же знаешь, мы тебя очень любим и переживаем. Но и Макс нам не чужой.