Длинные пальцы сжимают мою шею, пока я наношу удар за ударом по его лицу, бью и лягаюсь, то руками, то ногами, а ему все равно. Руки медленно сжимают шею, пока он не отрываясь смотрит на моё лицо, глаза в глаза. Он получает удовольствие от моей боли и агонии. Хватаю ртом воздух и понимаю, что куда важнее не вырубить его, а убрать руки с шеи. Царапаю, почти ломаю себе пальцы, пытаясь, убрать их, но не получается. Он слишком силен, я никогда не выберусь с этого кошмара.
Пальцы немеют, силы покидают меня, хриплю, пытаясь дышать, смотря на его жуткую улыбку. Когда этот кошмар кончится? Лев Викторович умер, он уже получил по заслугам, почему он все ещё так пугает меня? Закрываю глаза, надеясь, что вот-вот проснусь, но вместо этого чувствую, как кто-то целует в губы. Распахиваю глаза и вижу другую жуткую улыбку.
— Я скучал, зверушка, — шепчет Рад, давя на шею только одной рукой, а затем нагибается и снова целует, не отрывая от меня взгляда. — А ты скучала?
— Нет! — упираюсь руками в его грудь, пытаясь сразу и оттолкнуть, и дать себе возможность отдышаться.
— Скучала, — урчит он словно зверь и резко хватает за шею двумя руками.
Он давит сильнее, не тянет как Лев Викторович наслаждаясь моментом, а хочет быстрее все это закончить, быстрее убить. Мои руки упираются в его грудь, но ему все равно, он не улыбается, на его лице кривая гримаса злобы и холодный расчет в глазах. Мне нахватает силы его победить, всегда не хватало. Я слишком слаба, словно мне нахватает чего-то очень важного, того, что у меня забрали давним давно.
— Ты всего лишь зверь, даже не человек, — говорит охотник, наблюдая за моими конвульсиями, пока мои пальцы царапают его лицо в кровь.
Я и правда только ещё один зверек, которого охотник убьет голимы руками? Мне казалось, я значима, хоть немного и для кого-то. Разве хоть это не делает меня человеком? Пускай посредственным, но настоящим? Я ни оборотень, ни человек, а какая-то ходячая неполноценность. Неполноценность? Где, то, чего мне не хватает?
Рык оглушает, заставляет зажмуриться, чтобы снова открыть глаза и понять, что ни Рада, ни Лева Викторовича здесь больше нет. Не верю в это и постоянно оглядываясь сажусь, касаясь своей шеи. Эти ощущения слишком реальны, если боль в спине ещё могу понять, то вот это нет. Кай конечно разок чуть не задушил меня, но тогда я чувствовала совсем другую боль.
Снег скрипит, кто-то приближается, смотрю в арку и вижу силуэт. Так вот чего мне нахватает на самом деле. Большая волчица вышла с арки и остановилась, смотря на меня с некой долей высокомерия. Поднимаюсь на ноги смотря в ее красные глаза. Судорожно дышу, часть меня все ещё хочет убежать, но смысл этого сна в том, чтобы показать — убежать не получится, по крайней мере уже сейчас.
— Я справлюсь и без тебя, — упрямо поджимаю губы, пока волчица кажется смеется. — Раньше справлялась и сейчас справлюсь.
Волчица скалится и трясет головой, ей смешно с моих слов. Она приближается, пока нас не отделяет все лишь шаг. Гордо поднимает свою большую голову показывая какая я по сравнению с ней маленькая и беззащитная.
— Нет, ты мне не нужна, — делаю шаг назад, от волчицы и как будто проваливаюсь в пропасть.
Даже не успеваю отреагировать на падение, потому что волчица хватает зубами меня за руку, не давая провалится в пропасть. Ее пасть так близко, что все что вижу ее красные глаза. Клыки врезаются в руку сильнее, причиняя боль. Она удерживает меня, не я держусь за нее. Почему же мне кажется, что стоит мне захотеть, она отпустит? Словно проверяю эту мысль, зубы разжимаются, отпуская меня и я падаю в бескрайнюю темноту, все ещё видя вдалеке силуэт волчицы на фоне звёздного неба. Силуэт пропадает в какой-то момент, как и чувство падения, так что в испуге дергаюсь в полной темноте.
— Даш? — услышала взволнованный голос Кая, прежде чем поняла, что проснулась. — Все хорошо? Ты уснула, я не хотел тебя будить, по-видимому, зря.
— Мне приснился кошмар, — шепчу, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте. — Где мы?
Обнимаю его за плечи, прижимаюсь к теплому телу и вдыхаю любимый запах, чтобы стало легче.
— Мы в проходе, скоро уже выберемся, — слышу его ответ и чувствую, как он крепче прижимает к себе в ответ.
Мы шли вверх ещё какое-то время, а затем наконец вышли на свет. Зажмурилась и слегка вздрогнула от холода. Здесь все ещё лежит снег, даже летом. Глотнула, услышав, как скрипит снег под ногами Кая, словно в кошмаре. Судя по всему, половина оборотней уже пришли и неспешно одеваются перед замком, где нас уже поджидают Михаил и Дима. Старший Дмитров о чем-то болтает с Ренатом.
— Кай, — зовет Дима, как только замечает нас.
Мой оборотень никак не отвечает, только в свете замечаю, что он в одной футболке, а его куртка на мне. Похоже он специально меня переодел, собственник даже в мелочах. Опускает меня только на очищенную от снега площадку перед замком.
— Михаил, — сразу отходит в сторону, о чем-то шепчась со старшим Дмитровым и Ренатом.
— Поздравляю, — обращается ко мне Дима, заставляя отвлечься от наблюдения за троицей.
— С чем? — рассеянно переспрашиваю, а затем понимаю, о чем он и чувствую раздражение, смешанное со стыдом.
Чёрт бы побрал их обоняние! Если уж они так все носом своим чувствуют, почему не могут хоть немного сделать вид, что не знают интимные аспекты нашей жизни? Зачем с этим поздравляет? Они вообще думают о чём говорят? Даже если у них это сродни волчьей свадьбе, но чёрт побери разве это нормально поздравлять кого-то с совокуплением? Скривилась недовольно, решив пойти в дом, пока не сгорела со стыда.
Давно я здесь не была, но первое что заметила, изменение температуры, теперь здесь очень тепло, даже куртку пришлось снять. Дима зашел следом и без лишних слов взял у меня куртку проходя мимо в сторону кухни, я же следом не пошла, услышала голос Кристины рядом. Поплутав по коридору зашла в знакомую уже гостиную, только теперь там уже была совсем другая обстановка, новая мебель. Юра и Кристина ругаются посредине комнаты, судя по тому как упрямо кудрявый, сует ей плед, именно он объект их ссоры.
— Здесь холодно, просто укройся, чтобы не замерзнуть, — рычит сквозь зубы кудрявый, пытаясь ее замотать в одеяло.
— А я говорю, что мне жарко! — в свою очередь поднимает голос Кристина, даже ногой топнула в тапочке с каким-то зверьком.
От их ссоры невольно появляется улыбка, со стороны это даже милым кажется. Кто бы мог подумать, что Говерла такой гипперзаботливый?
— Это сейчас тебе жарко, а как только перестанешь бегать туда-сюда как ошалелая станет холодно. Ну, на какой чёрт тебе здесь убираться? Для этого есть Марго, в конце концов!
— Да потому что мне скучно! Телик не работает, сеть не ловит, интернета нет — да я просто умираю со скуки! — возмущенно сопит сестрица.
На ней розовый махровый халат, волосы спутаны, а на лице ни капли косметики, но при этом кудрявый не отводит от нее взгляда. Невольно ещё шире улыбаюсь, прислонившись к дверному косяку, что бы не заметили раньше времени.
— Так книгу почитай! Тебе вредно так много двигаться! — возмущается Юрка, кивая на книжные полки.
— Я? Книгу? Да это же ещё скучнее чем ничего не делать! Ты меня ни с кем не перепутал? Я такой ерундой не занимаюсь, это твоя обожаемая Даша с книжек носа не высовывает! А мне между прочем другое нравится!
— Дай угадаю: бухать, мальчики и клубы? — с сарказмом переспрашивает кудрявый, за что тут же получает звонкую пощёчину.
Большие серые глаза стали красными с вытянутым зрачком, Юра сжало в руках одеяло так, что костяшки побелели. Кристина в свою очередь сложила руки над животом, показывая, что он ее не испугал. Похоже пора их остановить, а то от них такие искры идут, что скоро пожар начнется.
— Кажется я вам двоим уже говорила, чтобы вы перестали вмешивать меня в свои разборки, — даю о себе знать и медленно иду к ним.
Парочка поворачивается на мой голос и глаза Юры почти сразу становятся обычными, а затем даже удивленными.