Голдшлегер Герцег длиннейшим оленьим скачком, без разгона, с места преодолел ров, который доселе не перепрыгивала ни одна лошадь Средиземья, и вторым — перелетел сразу все три шеренги орков, а третьим оказался у подножия плоской скалы. Конь прыгал молча, ожесточенно — уши теперь были вжаты так, словно их вовсе не было, а глаза сверкали белками.
Ветка промахнулась совсем чуть — вместо спины коня приземлилась в крону какого-то невысокого густого дерева, раздирая платье, пролетела сквозь сучья и листву, и на излете падения все же вцепилась в шею Герцега; чуть не соскользнула под копыта — и невероятным рывком забросила себя в седло, подтянувшись за гриву. Голова была пуста, никаких идей, кроме — «любой ценой!» там не наблюдалось. В седле девушку охватила дичайшая эйфория — она чувствовала, что Герц летит птицей, видела, что он на скорости курьерского поезда расшвыривает орков, бросающихся под копыта, опережает копья и стрелы. Она не видела, что оттуда, сзади, где размещалось воинство гномов, эльфов и людей, ее поддерживают всеми силами магии и эльфийской благодати — и просто неслась вдоль отрога Плоской скалы в единственном открытом направлении — к пустоши, оставляя позади сошедшиеся, как по команде, шеренги воинов, и Сумеречный лес, и даже Трандуила.
Главное — удрать.
— Ге-е-ерц! Соба-а-аки! Соба-а-аки…
Рявкнув, конь еще ускорил ход, ускорил — и вырвался на открытое место. Круглые копыта звенели о сухую землю ритмом Веткиного лихорадочного пульса.
Позади, правда, неуклонно отставая, скакал лишь огненный орк — несся на своем стремительном звере цвета пламени, с узкой, вытянутой хищной мордой.
Ветка ощущала, что с Герцегом что-то неладно; но он и так явился внезапным бонусом — ее планом до того, как она заметила коня, было просто прыгнуть со скалы и рассчитывать на спасение лежа, с переломанными ногами. Она свято верила в силу эльфийской медицины и в силы Синувирстивиэль в частности, и заранее решила, что будет бежать, вырываться — ценой любых травм. Но свободный, заседланный Герцег изменил баланс сил, и Ветке удалось выполнить лучший в ее жизни каскадерский трюк. Пусть с помощью Галардриэли и Гендальфа, пусть с волшебной поддержкой с той стороны, пусть…
Ноги прочно встали в широкие узорчатые стремена эльфийского седла; с каждым ударом черных копыт в зазеленевшую травой землю, Ветка все яснее осознавала — свобода. Она смогла. Ее охватила невероятная радость, дыхание перебивалось и рвалось криком.
Как только девушка спрыгнула с края скалы, упруго направив прыжок в самый пышный замеченный куст — оказавшийся деревом — который заметила сверху, как только Герцег рванулся и, дополнительно подстрекаемый Галадриэлью, перелетел ров — воинства пришли в движение.
Заранее подрубленные гномьими топорами, ухнули два высоких дерева, образовав мосты.
Наугрим бросились по ним на врага, блистая оружием.
Эльфы ринулись по склону рва вниз, чтобы там встретить часть спустившихся орков — и схватка закипела прямо в русле речушки, протекавшей по дну.
Люди поддерживали и гномов, и эльфов; Бард стрелял по оркам раз за разом.
И только одно животное сумело повторить прыжок Герцега — это был могучий олень Трандуила.
В долгой скачке олень, за счет громадных рогов, существенно уступал лошадям — но непродолжительные рывки давались ему прекрасно, а мощные ноги и высокий рост подчас творили чудеса; Владыка первым и единственным из эльфов врубился в гущу орков, прорываясь к Ольве Льюэнь.
Там, где несколько минут назад предполагались всего лишь разговоры, кипела схватка; но Галадриэль, Элронд и Гэндальф, все три члена Белого Совета, неотрывно следили за тем, что творилось на скале.
Ошеломленный болью, униженный ею Саурон не смог сделать даже единственного движения — схватить Ветку за руку… Согнувшись, он так и простоял те несколько мгновений, которые девушка еще находилась на скале; а как только она коснулась шеи Герца, ободранная, засыпанная листьями и древесным мусором — силуэт темного властелина словно взорвался изнутри дымом и втянулся в тело дракона. Дракон тут же свился в тугое кольцо, восприняв боль, испытанную мужским, человеческим воплощением Саурона — и взревел, наугад выкидывая языки ослепительнейшего белоснежного пламени.
Гэндальф вскинул посох; Галадриэль подняла руки — на тонком пальце грозно сияло одно из колец. Элронд оставался на месте, сидя на пляшущей лошади, опустив руку с мечом вниз, и ожидал момента вмешаться.
— Трандуил нагонит ее, — торжественно возгласил волшебник. — Ольва простейшей хитростью отвлекла Врага, и…
Враг пришел в себя.
С жутким свистом, с воплем дракон бросился на край скалы и перегнулся, поливая пламенем схватку — неважно, своих, чужих; эльфы, презрев гордость, бросились под широкие щиты гномов. Орки смрадно вспыхивали; Кили, крепко обхвативший ногами пушистую вершину одного из деревьев, старательно целился одной их двух последних черных стрел, откованных королями.
Волшебник растянул прозрачную защиту над эльфами, которые не успели укрыться под щитами, и громко выговаривал заклинания, остужающие пламя, усмиряющие зверя.
Галадриэль рванулась вперед.
— Ты! Гортхаур! Давно не испытывал мощи Белого Совета? — закричала она. — Иди ко мне, Темнейший, поиграем по-серьезному! Я тебе не беременная девочка, слышишь, червяк?
— Что ты… — шепнул Элронд, оказываясь рядом.
— Дай время Ольве ускакать, — прорычала эльфийка, — дай время…
— Манве!.. Да!
Тройка магов приготовилась к схватке с чудовищем…
Пламя и вопли обгоревших орков; и где-то там, уже достаточно далеко — коричневая точка стремительно удаляющегося Герцега с Ольвой, вжатой в его тугую шею, и следом — гордый силуэт раскинутых рогов оленя Трандуила, нагоняющего обожравшегося гончим листом коня.
Нагоняющего.
Дракон неспешно вытянулся в струну, перестав жечь своих; просвистела черная стрела — и, хотя лучник был близко, чудовище чуть выгнулось, и стрела скользнула по мелкой чешуе. Вторым выстрелил Бард — но увы, с тем же результатом.
Не отвечая, не вступая в переговоры, дракон плавно взвился в небо, игнорируя магические атаки Гэндальфа и Галадриэль, и устремился за удаляющимися ганновером и оленем.
— Не-е-ет! — закричала Галадриэль; могущественный враг понял ее хитрость, и просто проигнорировал ее.
Дракон прошел низко над скачущим во весь опор оленем, и, казалось, едва задел его. Животное смялось, точно бумажное, и кубарем покатилось по земле, перекатываясь через всадника.
И точно так же, как показалось, сверкающий синью и небом силуэт едва коснулся мордой Ольвы — и вот уже Герцег несется пустошью один, а дракон, не обращая внимания на происходящее позади, плавно взмывает вверх и направляется к югу, раскинув легкие крылья над Сумеречным Лесом.
Галадриэль ахнула и прижала ладони к щекам.
Элронд, не медля, осадил коня, и, разогнавшись галопом, перескочил ров, по пути срубая головы обожженных и обезумевших орков — там, далеко, Трандуил поднимался, пошатываясь — а перед ним стоял Агнир с огромным пламенеющим ятаганом наголо. Дракон оставил поверженного Владыку Лихолесья своему наиболее могущественному слуге…