- Это ты посмотри на меня, Майрон. Любимый, черт тебя побери.
Мужчина резко повернулся. Всем корпусом, прямо на нее.
- У тебя не будет женщины лучше, чем я, - раздельно сказала Ветка… нет, Ольва, Ольва Льюэнь, подданная Эребора. – У тебя. Никого. Не будет. Ты знаешь это. Только я – дочь другого мира. А потому – давай разберемся, кто кому ставит условия, ты, яичница.
Аннатар замер неподвижно.
Ветка также стояла прямо, натянув спину дичайшим напряжением. На шее сверкала бляха, выкованная Торином, а в животе жарко пылал огонь, дарованный королем эльфов, огонь жизни, который следовало оберечь и раздуть.
Девушка не могла разглядеть лица Саурона, которое оказалось сейчас во тьме – всполохи факелов ложились на стены неровно, и видны были лишь сияющие лиловым пламенем глаза.
Шаг, другой. Мужчина оказался рядом. Смотрел сверху вниз.
Смотрел.
- Отличная попытка, Ольва… – узкие губы едва шевельнулись.
И Ветка потеряла равновесие. Руки и ноги перестали ее слушаться, и она плавно, как-то заторможенно повалилась на спину – как тогда, когда Саурон вознамерился нести ее напоказ королям.
Но на сей раз ее сознание не было погашено полностью – и она видела все, что Некромант делал в ее узилище.
Саурон вскинул руки, повторяя одно за другим заклинания на темном языке; как когда-то в Эреборе, на стены словно легли темные знаки, отбрасываемые вместо света факелами; потянулись тени – хищные, остроконечные, опасные, как клинки тьмы. Ветке показалось, что она видит сияющий серебром силуэт с длинными светлыми волосами, который пытается противостоять темной магии… пытается – и проигрывает. Слишком далеко. Слишком слаба пока связь, слишком…
Руки и ноги не двигались; Ветка просто смотрела, как узкая правая кисть Майрона опустилась к ее животу, как пальцы прошли сквозь кожу, сквозь нежную плоть – куда-то внутрь нее самой. Захрипела, но сделать ничего было нельзя; сжатая в кулак рука Темнейшего покинула ее живот – без единой капли крови, не оставив никакого следа.
- Я подумал вдруг, - голос Саурона тек, обволакивая негой, убаюкивая, но боль – не телесная, иная – была сильнее его магии, - я подумал, что пока ты носишь принца, ты не сможешь по-настоящему освободиться от Трандуила. Я не желаю третьего на нашем ложе, моя повелительница. Не желаю. И поэтому делаю тебя такой, какой ты достойна быть – могущественной, отпущенной из любых оков предрассудков или долга. Ты оценишь мой дар. Это дар, помни. Дар. А теперь усни и исцелись. Усни.
И Ветка провалилась в самый страшный кошмар – который перебивал все, пережитое ею раньше.
В кошмар, в котором она бесконечно бежала за светловолосым мальчиком, а он так же бесконечно погибал в неукротимом огне вулкана.
Огне дракона.
***
Голубой дракон лежал на скале, вытянувшись всем своим сияющим телом.
Перед мордой, возле тонких лап, которые чудовище могло поджимать к телу до полной незаметности, стоял широкий, ослепительно сияющий серебряный кубок.
- Как это неудобно… что я могу принимать истинное обличье только там, возле… нее…
Кубок был словно наполнен светом, сиянием. На этом сиянии, как на подушке, лежал еле видный рубиновый огонек, такой крошечный, такой крошечный.
- Выпить это? Единый глоток, и младший принц Эрин Галена пополнит мои силы. Уникальная жизнь, бесценная жизнь Средиземья… любой эльда, не задумываясь, отдал бы себя за эту малость.
Огонек дерзко полыхал.
- Сколько силы в этой капле… мог ли я подумать, что магия, влитая в девчонку, даст настолько волшебный плод?..
Порыв ветра заколебал марево, сияющее в чаше, и дракон сам не заметил, как растопырил вокруг нее тонкие пальцы лап, оберегая от опасности.
- Это существо дорого и мне… почему? Почему я не могу просто уничтожить ублюдка эльфа и человека? Зачатого без брака, в искажении…
Ветер стих, дракон бережно поправил чашу, и поднес морду ближе.
- Как бы тебя назвали? Надежда? Звезда? Заря? Наверняка, что-то вычурное и невозможно помпезное. А как тебя назову я?..
Дракон встряхнул головой, сдаваясь, понимая, что не убьет чадо Трандуила, хотя и вырвал его из тела матери.
Возле скалы лежал огромный, пепельно-седой варг. Услышав бессловесный приказ, зверь поднял голову.
- Молодую волчицу ко мне, - сказал дракон. – Молодую, не рожавшую, которую не крыли. Самую сильную, самую отважную. Она станет моей супругой. И выносит мое дитя. Вот это – вот оно станет моим ребенком, моим сыном во плоти, который не просто подчинится мне, но воспримет мою мощь и силу. Теперь он только мой. Что же делать, раз моей собственной телесности не хватит на такое. Но это лучшее, что со мной могло случиться. Лучший из детей Средиземья. Мой.
Белый одноглазый варг коротко рявкнул, и вскочил, отправляясь искать требуемое.
========== Глава 9. После. Часть 2 ==========
Воины стаскивали орков в кучи, и, обложив сучьями, которыми была богата окраина Сумеречного леса, поджигали.
Снова была выиграна битва, но не выиграна война.
Трандуил сидел на камне лицом к Плоской скале – щеки расчерчены ссадинами, рука на перевязи и нога, забранная в шину поверх перелома, скрыты просторной мантией.
Мантия скрыла все. Стук сердца, доспехи, кровь, рваный кафтан, раны.
Владыка сидел так довольно долго, парой слов приказав распоряжаться Лантиру и остальным. Элронд, упустивший огненного орка, не рискнул соваться к нему и занимался оленем; животное потеряло часть рога, одна нога также была сломана.
Галадриэль тихо беседовала с Гэндальфом. На совсем отвлеченные темы – об украшениях.
Смеркалось.
Бряцая оружием, грохоча коваными сапогами, к эльфу подошел Торин. В руках короля гномов было два серебряных кубка, до края налитых вином. Наугрим сунул один кубок Трандуилу, так, что вино чуть плеснуло на мантию.
Эльф помешкал и взял предложенный сосуд.
Торин умостился рядом.
- Вот ты настырный, эльф, - проворчал. – Настырный же. Переломанный, и в бой. Я знаю, что ты бегал по Эребору. Тогда. Я знаю, где ты был… где была Ольва. Если бы просто шли – не успели бы к рассвету. Вы бежали.
Эльф молчал.
- Как дети, взявшись за руки. Я понимаю – она. Она! Но ты? Владыка! Ты бегал по моей горе, подобрав свои юбки, как фея. Выпьем?
- Выпьем. Это кафтан, наугрим.
- Ну конечно…
Хлебнули вина. Из сгущающейся темноты появился Бард – в каждой руке по две бутылки. Сел рядом, вынул из кармана еще кубок, обтер. Поставил на камень.
- Я оставлю тебе свою сотню, лесной король, и отправлюсь в Дейл.
- Да.
- Осада Дол Гулдура может быть долгой.
- Да.
- Я возглавлю тех кхазад, которые уже тут, - задумчиво произнес Торин. – Я оставил Фили править Горой. Кили все равно не сидится там. Мне тоже. Но больше воинов я не могу дать. Я не могу выводить из Горы ее защитников, и подвергать опасности… мой народ, - Торин выговорил это и осекся, уставившись прямо в глаза, опаловые глаза Владыки Трандуила.
- Вот как это может выглядеть, да, наугрим? – грустно усмехнулся эльф.