- Безусловно, - спокойно отозвался нандо, и открыл коробочку с жуками. Пошептал. Невольно среброволосый принц улыбнулся, глядя, как жучиное братство бодро карабкается по каштановым волосам Мэглина… и затем улыбка его угасла.
- Если меня схватят, - пояснил Мэглин, - руки мои могут быть не свободны. Жуки не разбегутся, хоть один да останется. И я смогу послать с ним весть.
- Я хочу войти в крепость, - уже без прежнего настойчивого азарта, спокойно сказал Леголас, – и открыть ворота. Просто. Открыть ворота изнутри. Я думаю, армия уже на подходе.
- Ты видел просеки с южной стороны… они слишком заросшие, там много погибших и поваленных деревьев. Рохиррим не пройдут по лесу, по крайней мере, не пройдут быстро, летящим конным строем, как они привыкли, - задумчиво сказал Мэглин, старательно проверяя всю свою одежду, неброский серый плащ, оружие. – Поэтому-то их тут, наверное, еще и нет. Застряли где-то. И конница не такая уж сила, когда речь идет о подобной осаде. Башня в тройном кольце чудовищ и орков. Столько варгов, как тут, я не видел вообще никогда – а в лесу они гораздо более скоры и тихи, чем кони… и люди. Такое ощущение, что Саурон призвал все варжье войско, и оно снова понимает речь и обладает разумом…
- Я еще помню последних говорящих варгов.
- Да. Эти ветки Великих Говорящих угасали медленно, но угасали. Как среди коней остались лишь меарас, так и среди варгов оставались несколько семей, умеющих разговаривать и понимать каждое сказанное им слово на многих наречиях Средиземья. Но, как и многое, что было порождено темными силами с темными целями… они постепенно сделались просто зверями, смешавшись с остальными, и помнят лишь, что надо слушаться единственного господина… Принц, ступай к отцу.
- Как договорились, Мэглин. Не думай обо мне. Я буду ждать тебя тут, между стеной Дол Гулдура и кольцами его обороны, три дня. Затем я выскользну отсюда и отправлюсь навстречу армии.
- Возможно, армия уже будет тут. Леголас…
- Да?
- Ты сумеешь уважать выбор Тауриэль?
Принц задумался.
- Нет, пожалуй. Я не вижу в коротко живущем наугриме никакого… прока. Он не убивал дракона, хотя и пытался, этот Кили Лучник, гном-без-бороды. Он не получил того же дара, что и Бард. Отец был резок, но точен, когда говорил об этом в Дейле. А Тауриэль… Тауриэль и раньше делала странные вещи, и потом жалела. Помнишь, она пожелала отправиться к Морю Рун?
- И ведь она добралась до него. Ракушки… из одной Трандуил велел сделать себе кубок, который предпочитал остальным очень долго. Перламутровое ожерелье…
- И рвалась обратно в Лес полумертвая! Я нашел ее за несколько лиг от восточных границ, на пустоши, отбивавшейся от жалкой кучки варгов и оборванных орков! Провалялась пять дней под неусыпной заботой Виэль… Оправилась и помчалась в Ривенделл, и воевала с гоблинами вместе с Элладаном и Элрохиром, помнишь?
- Но оттуда она вернулась, став настоящей девой-воином, и после выучки Элронда и его сыновей сделалась капитаном одной из лесных страж. Трандуил лично выходил с ней в лес и смотрел, какова она в бою.
- Она сбежала тогда из замка… отправилась за чужаками, за гномами…
- И ты понесся за ней, - усмехнулся Мэглин. – Четверо эльфов следовали за вами с приказом не проявлять себя без нужды. Не проявлять. Чтобы не обижать тебя лишней опекой, принц. Ты оторвался от охраны только прицепившись к этой балроговой летучей мыши…
- Великий Эру, - буркнул Леголас, - я не заметил. Я… был увлечен… другим. Начинаю чувствовать себя ребенком…
- Мне кажется, это хорошее чувство.
- Она наставила на отца оружие! Прямо во время военных действий! На своего короля!..
- Я стоял за спиной Трандуила, и видел, что он может снести ей голову за такое. Он был зол в тот момент, зол и напряжен. Он думал, что олень погиб, и он не знал, уцелел ли ты. Тауриэль часто… нет, как правило… ведет горячность… и неравнодушное сердце. И все же ты, принц, несмотря на ее… недостатки… собираешься выждать, пока Кили из рода Дурина уйдет к праотцам, и вдова станет твоей.
- Я тут подумал, - чуть ядовито сказал Леголас, - что обычаи наши много говорят о том, что эльф может любить лишь единожды. Эльда эллет. И наоборот. А что насчет других народов? Тауриэль, полюбив Кили, и потеряв его, сможет освободиться от краткого смертного наваждения… и полюбить так, как это делают эльфы. Я знаю, что в ее сердце будет… место… для меня.
Мэглин смотрел, и его изумрудные глаза лучились.
- Леголас… ты сам понял, что ты сейчас сказал?
- А что? А я… я найду, чем заняться двести-триста лет, подумаешь. Что?..
- Мне пора.
- Ступай.
Эльфы на миг погрузились взглядами друг в друга… и, так как сказано и сделано было все, что только возможно, Мэглин просто стек серой змеей с мертвого древа, простирающего голые руки-ветки в небеса, и растворился в камнях пересохшего русла. Пара минут – и мимо подножия дерева, бряцая разрозненным оружием, прошел отряд невыразимо смердящих орков, а Леголас приметил движение в кроне. Туда явился голодный паук, привлеченный ароматами орков, их жизнью и биением крови в их венах.
Надо было уходить.
Даже зорчайший из многих, эльфийский принц, великолепный, молниеносный синда не мог больше разглядеть серого плаща. Мэглин припал к тайному входу в Дол Гулдур… и сделался невидимкой. А вот сам Леголас должен был оставаться тут, в кронах окружающих замок деревьев, отыскивая поутру капли настоящей, живой росы на листьях, и питаясь последними крошками лембаса из походной сумы – чтобы выждать оговоренный срок.
И затем все же войти в темную крепость.
Леголас никогда не был послушным мальчиком.
***
На исходе вторых суток Мэглин отыскал нужную башню.
Внутри крепости и замка царил порядок, который можно было бы назвать образцовым для орков.
Все дворы и открытые террасы охранялись варгами, голодными до последней степени; власть, нагнавшая сюда несметные войска, и не подумала озаботиться о провизии. Ручей бил, как и ранее, источник Амон Ланка оставался живым – только теперь всю воду выпивали досуха вереницы беспрестанно жаждущих орков, варгов и даже тролли, которые временами, когда темнело, ложились в мутные грязные лужицы, позади всех остальных, и сосали мокрую глину.
Внутри башен бродили пикеты, в армии постоянно кто-то умирал, и тела стаскивали вниз – там в бесконечных примитивных кузнях ковали и чинили оружие, и там же варили умерших, не слишком беспокоясь о том, чтобы их раздеть или разделать. Многие вещи, о которых Мэглин лишь слышал, он видел теперь своими глазами.
Он видел, как двор накрыли прозрачно-радужные крылья – и дракон бросил прямо на камни внутри ограды гигантскую рыбу, столь большую, сколь невозможно было себе представить. Мэглин вспомнил картины в книгах, повествующих о морях, и даже об океане, разделяющем Средиземье… и Валинор. Но даже на тех гравюрах подобное чудовище найти было нельзя, возможно, их попросту не видели - доселе. Однако туша морского жителя на какое-то время накормила защитников крепости…
Орки много говорили о том, что лаиквенди уже видел своими глазами – Амон Ланк окружен, опутан тройным кольцом защиты. Орки говорили, что эльфийская королева теперь их, и никакой лесной король сюда не пробьется. Оркам было непривычно и тщеславно иметь королеву; мысль о том, чтобы стать державой, затмевавшей все прежние, держала их в великом напряжении. Они гордились собой, драконом, крепостью, голодали, умирали, и гордились.