Роскошный шатер, один из тех, которыми был славен в походе Владыка Сумеречья, и вправду раскинулся под защитой двух величественных, живых, расцветающих деревьев чуть в стороне. На том берегу Последнего Ручья лес, многократно оскверненный черными тварями, погибал, и очищение огнем не казалось лесным эльфам кощунством — лишь милосердием последнего удара.
Галадриэль меняла повязки на тонком, могучем теле лесного короля, а сам он вспоминал последний разговор с Бардом. Тогда, при прощании, Трандуил отвел человека в сторону, когда тот уже собрался отправляться в свой город, и позвал гордеца наугрима.
— Что ты собираешься делать, Бард Лучник, победитель дракона?
— Защищать Дейл всеми силами и всеми средствами… но…
— Но ты понимаешь, что в случае атаки чудовища городу не устоять? — прямо спросил тогда Трандуил.
— Я понимаю, — Бард посмотрел на Торина. — И я думаю о том, что любой ценой надо сберечь Синувирстивиэль.
— Ваша разлука будет нестерпимой, — выговорил Трандуил. — Ни один супруг-эльф не оставит жену в бремени… и тому есть причины… но…
— Я понял, — сказал Торин, стаскивая с пальца кольцо. — Бард, отправляйся к Фили и Дис. Вот им послание от меня. Укрой Синувирстивиэль в единственной твердыне, полностью недоступной дракону. Пусть под горой нет солнечного света, но там есть друзья… и безопасность.
— Даже если чудовище спалит Дейл, — беспощадно выговорил Трандуил, — Синувирстивиэль и твой ребенок, полуэльф, выживут. И я и ты знаем, что сейчас это важнее всего. Укрой там же и своих младших человеческих детей. Сейчас не время распрей и гордыни.
— Это ты хорошо сказал, — ухмыльнулся Торин, и чуть ткнул Владыку кулаком в целый бок. — Про гордыню. Я запомню эти слова, лесная… лесной король.
— Я понял. Я испрошу приюта у Фили для Виэль, и останусь оберегать Дейл. Стреломет…
— Договоришься с Фили.
— И постарайся уцелеть сам, Бард Лучник, — добавил Трандуил. — Иногда будущее города или государства — это будущее его властителя. Ты понимаешь?
— Я понимаю.
Полог откинулся — пропустить Лантира, и вместе с темноволосым красавцем эльфом, забранным, словно Оромэ, в сверкающие доспехи, в палатку влетел жук. Ударился о плечо Трандуила и начал говорить. Тихим, чуть сдавленным голосом Мэглина.
Когда все послание было сказано, насекомое ослабило лапки и сухим безжизненным комочком упало на пол — прожив долгие тысячелетия, оживленное доброй магией лаиквенди, больше оно не могло продолжать свое существование.
— Нашел, — сказал король. — Нандо… нашел Ольву.
— Ну, он так думает, — выговорила Галадриэль. — Он так думает, Владыка. Он ее не видел.
— Что там с гонцами к рохиррим? — рявкнул король.
— Вести будут завтра, когда второй посланник нагонит Даэмара и расскажет наш план. Мы должны быть уверены, что не зажарим союзников, — сказал Элронд. — Митрандир…
— Святозар не пройдет по бурелому. Скакать открыто перед такой многочисленной армадой неразумно даже для волшебника, — отозвался Гэндальф. — Переговоров больше не будет? После последней попытки Саурон долго не рискнет показываться нам на глаза. Он не любит, когда его высмеивают.
— Не до них, не до переговоров. Усилить пикеты. Половина войска спит, половина несет караул. Людей разместить так, чтобы не разбегались… по одному, — сказал Трандуил. — Погибнут. Охотников послать искать дичь, хоть какую. Лес давно разграблен и съеден, но вдруг повезет.
***
Часы тянулись нескончаемой патокой.
Мэглин ждал, вжавшись в камень. Его смущало, что, когда орк охранник уходил перекусить или справить нужду, он не нес ключ от толстенной дубовой двери, окованной металлом, с собой, а вешал его на массивный кованый крючок, вделанный в стену напротив. Да, охрана была надежной — по дороге сюда размещались три поста орков, на лестницах, возле лестниц, на нижнем этаже — а сверху спуститься мог разве что дракон.
Больше никто.
Ключ могли оставлять для других тюремщиков, желающих навестить пленницу, и на тот случай, если калека падет где-нибудь по пути к воде или на кухню. Это можно было объяснить, но…
Мэглин ощущал подвох, сердце его колотилось.
Но и не войти было невозможно.
И когда калека-орк, охая и стеная, прихватив серебряное ведерко, в очередной раз покинул свою лежанку в нише стены напротив двери, и устремился вниз по лестнице, проклиная пленницу и свою высокую честь служить ей, тонкие пальцы эльфа сдернули стальное кольцо, бесшумно отомкнули дверь; Мэглин повесил ключ на место и скользнул в узилище, плотно притворив за собой створку, не издав ни единого звука.
В круглой комнате оказалось полутемно и тихо. Тут горели свечи — пара хороших, белых свечей, и один факел. В середине комнаты были настелены ковры, стояла огромная кровать, заваленная ворохом одеял. Мэглин тяжело дышал, сердце его билось, но душа молчала. Что же не так? Что не так?..
Столик, пища на подносе — видно было, что к ней чуть прикоснулись. Между стеной и обстановкой в середине круглой башенной залы — промежуток. Ни одного звука, ни одного лучика солнца не проникало сюда.
Ничего.
Эльф тихой тенью подобрался к кровати, готовый в любой момент прянуть назад или закатиться под ложе и затихнуть там — больше тут было укрыться негде. Протянул руку и тронул теплое плечо…
Тронул, уже зная, что это не Ольва.
Огненный орк выпрыгнул из одеял молниеносно; двери распахнулись, и спустя считанные минуты Мэглин уже висел на цепях, прикованный за запястья, на одной из стен. С него сорвали плащ, кольчугу, кафтан; отобрали оружие.
— Здесь нет Ольвы! Vilcuina! — выкрикнул Мэглин; Агнир легко сбил рукой огромного жука-оленя, и наступил на хитиновое тельце лапой.
— Жук-посланник, да? Отличная идея, эльф, — орк глядел прямо в лицо пленника. — Я комендант Дол Гулдура в данный момент… и я придумал эту ловушку, сладкую ловушку. Мы были уверены, что ваши не остановятся, и подло пролезут сюда. Но мы ждали кого-то более маститого. А ты… ты даже не сойдешь на менку, лаиквенди. Поэтому я просто поиграю с тобой. Ты понял?
Нандо молчал.
— Это была моя идея… моя… имитировать, что королева здесь — даже для своих. В курсе всего несколько орков из моей личной стражи, и я вырвал им языки, чтобы не болтали — всем, кроме калеки. Он не будет болтать и так, так как не желает быть сожранным.
Эльф смотрел и пока молчал.
— А она далеко, далеко отсюда, и в безопасности, ты, идиот! — Агнир расхохотался. — Я сделаю для нее сапоги… из твоей кожи. Хотя ты тонкокожее создание. Сделаю перчатки. А ты посмотришь, как я буду их шить. Понимаешь?
— Кто твои предки, орк? — спросил Мэглин. Факелы бросали на стены отсветы и тени; лицо Агнира резко выделялось в их причудливой игре. — Кто?
Огненный орк замолчал.
Надолго.
— О, вот ты о чем. Что же. Мне будет интересно с тобой… нандо из Дориата. Интер-ресно.
***
Пауки и орки ударили по лагерю Трандуила ночью, разом перейдя ручей по всей длине.