- Кто? Я занят! – рявкнул Агнир.
- Эльфы подожгли лес!
- Балрогово пламя! Что значит подожгли лес?..
- Пауки… пауки бегут из огня на крепость, что нам делать?
Агнир отпустил пальцы, хлопнул Мэглина по щеке.
- Ты ведь подождешь меня, красавчик?
И бросился вон из круглой башенной залы.
Мэглин, очухавшись и сплюнув, тихо позвал:
- Vilcuina!
Последний из жуков-вестников, божья коровка, и в прежние времена изрядно потрепанная неусидчивым мальчишкой, еще тогда лишившаяся нескольких лапок, выползла из каштановых прядей.
- Это была ловушка, - прошептал Мэглин, - Ольва Льюэнь находится в какой-то из крепостей Мордора. Прощай, мой Владыка. Я…
Шум за дверью заставил его скорее дунуть на жучка, и божья коровка взвилась, направляясь к крошечному окошку под потолком.
Два или три напряженных часа Мэглин демонстрировал чудеса акробатики, но ни подтянуться и вывернуть хотя бы наручники вперед, ни освободиться не удалось. Это было тем горше, что меч его, отблескивающий в прыгающем свете факелов, лежал на разворошенной постели.
Ни шума битвы, ни криков защитников Дол Гулдура – ничего не было слышно, такие толстые стены были у этой башни, и так высоко возносилась она над лесом. Лишь в окошки потянуло дымом и запахом горящей плоти.
Спустя это время, показавшееся Мэглину вечностью, Агнир вернулся снова – разъяренный, закопченный, раненый пауком.
- Мерзкие твари! Мерзкие, тупые, неразумные!.. Мы впустили орков и варгов, но нам пришлось сражаться с пауками… с нашим собственным заградительным кордоном…
Мэглин тяжело дышал, был залит потом; мышцы его вздулись, запястья в наручниках были стерты в кровь, волосы спутаны.
- О, - обрадовался Агнир, - так ты еще борешься? Ты надеялся сбежать? Удра-ать? Это еще интереснее… интереснее…
Орк приблизился и снова вытащил свой огромный кинжал.
- Жаль, некогда с тобой возиться, эльф… я просто разрежу тебе живот и вытащу кишки, размотаю их по этому любовному гнездышку, чтобы ты видел, как пульсирует твоя жизнь… а так – рассказать тебе, что я сделал бы, если бы у меня было время?..
- Убивать безоружного и беспомощного не так уж и просто, Агнир? – спросил Мэглин, тяжело дыша. – Не так просто, да? Что-то не дает тебе это сделать. Азог уже давно закончил бы со мной, но у тебя вытравлен не весь свет в душе. Как ты думаешь, может, эльфийка и вправду… полюбила своего поработителя? А любовь – это всегда священная искра, которая горит в потомках. Все, что рождено от любви…
- Заткнись! Посмотри, сколь остер мой нож…
- Агнир…
На секунду эльф и орк замерли, глядя друг другу в глаза.
- Агнир… Владыка любит. И Ольва Льюэнь любит короля эльфов. Никакие силы не вынудят ее стать Темной Хозяйкой. Искра священного света уже трепещет в ней, - тихо сказал Мэглин. Агнир коротко сильно замахнулся… и в дверь забарабанили.
- Что-о-о?..
- Рохиррим! Разведчики докладывали – но никто не думал, что кони пройдут по лесу! Рохиррим атакуют с другой стороны, король Тенгель и отборные бойцы!
- Крепость неприступна! – рявкнул Агнир. – Внутрь не пройти! Скоро стемнеет, и встанут тролли!
- Что нам делать, что нам делать?
- Тупицы…
- Это трудно, - с сочувствием сказал Мэглин. – Трудно руководить обороной, хотя ты постарался. Орков сложно подчинить дисциплине. Ты молодец, Агнир.
- Балрог! – рявкнул огненный орк. – Мне не нужны похвалы от эльфа, не нужны, нет!
- Я не буду тебя хвалить, - тихо и очень мягко сказал Мэглин. – Не буду. Иди, справляйся с обороной. Тебя зовут.
Агнир глянул на огромный острейший клинок в руке, словно впервые его заметил. Снова поднял неистово горящие оранжевые глаза на Мэглина.
- Иди, мальчик. Играй в солдатики и лошадки, - сказал Мэглин. – Сколько тебе лет? Ста нет еще?
- Н-нет… какое это имеет значение? – зло выплюнул слова Агнир. – Какое?..
- Может, никакого. Ступай.
- Ты-ы…
- Я подожду.
И снова Мэглин забился в путах, стараясь освободиться.
И снова впустую.
Лаиквенди отлично понимал, что вечно играть с огненным орком в вопросы и ответы не выйдет – но шансов спастись оставалось исчезающе мало.
Снаружи кипела невероятная бойня – стемнело, и битва продолжилась во тьме.
Мэглин, задыхаясь, повис. Рано или поздно явится дракон… и тогда жизнь его прервется.
Нандо был близок к тому, чтобы впасть в отчаяние и спеть последнюю песню. Он облизал сухие губы, и…
И дверь снова начала открываться…
Леголас и Иргиль ворвались разом – как два ужа, распластавшись по стенам; миг – и оба бросились к измученному борьбой с оковами лаиквенди.
Мэглин молниеносно повис на своих цепях всем телом, а Иргиль, не медля ни секунды, с размаху нанес сокрушительный удар. Плохо скованные, хрупкие толстые звенья цепи разлетелись перед натиском клинка древних эльфийских мастеров; Мэглин упал на пол, и через секунду выхватил собственный меч из тряпок ложа.
- Ольвы тут нет! – выкрикнули все трое.
- Гэндальф поджег лес… ничего не оставалось, как войти в Дол Гулдур и переждать! – сказал Леголас.
- Я также вернулся по этой причине… лес пылал до самой южной границы, - Иргиль привередливо изучал клинок – не повредил ли его удар. Мэглин растирал руки – мощные наручники остались на нем. – Наша задача – открыть ворота. Ты готов умереть, принц? Ты готов, лаиквенди? Готовы такой ценой освободить южные пределы Сумеречья?..
- Мы постараемся не умереть, - выговорил Мэглин. – Ударим в тыл защитникам врат… и, если удастся спустить цепи с воротов, мост рухнет, мы выйдем к своим. Тут все слишком основательно – чересчур много бойцов разных рас, слишком тяжелые каменные подъемные врата. Если они упадут, быстро их не поднять.
***
Тролли, бестолковые, но почти неуязвимые, сражались так, словно им была обещана жизнь в Валиноре.
Галадриэль и Гэндальф то тут, то там ослепляли чудовищ вспышками волшебного света; тогда неповоротливых, но опасных и чудовищно сильных бойцов можно было побороть. На стенах крепости языком пламени метался огненный орк; исход битвы предрешить было невозможно.
Трандуил сражался отчаянно: парные мифриловые мечи свистели сверкающими стрижами. Бок о бок с ним бились Элронд и Торин; гномы оказались опасными бойцами, знающими, как повалить тролля – воинам из Синих гор не было равных в этой битве. По ту сторону Дол Гулдура ревели рога – рохиррим спасались скоростью и маневренностью своих коней.
Не было пока ни дракона, ни орлов… их не было; крепость высилась темной, нерушимой твердыней.
И все изменилось вмиг.
Внутри Дол Гулдура вдруг точно так же полыхнуло пламя, высочайшее багровое пламя – чадно загорелись бочки со смолой, заготовленные обороняющимися возле стен. Чисто зазвенел одинокий эльфийский рог, рог Леголаса; подъемный мост, врата в Дол Гулдур, не опустился – он рухнул, обкрашивая края рва и рассыпаясь по углам щебнем. Эта плита толщиной в рост человека, длиной в пятнадцать лошадей намертво впаялась в землю и криво застряла, не удерживаемая больше толстенными цепями.