Наслаждаясь каждой нотой ее эмоций.
— Говори…
— Л-любимый…
— Разве тебе плохо так? — горячий шепот в самое ухо, а пальцы проникают все глубже и требовательнее. — Ведь хорошо?..
— Д-да… Хозяин… мой возлюбленный…
— Ты покорная… покорная… ты будешь стонать от наслаждения… от всего, что я делаю с тобой. Ты моя, Ольва Льюэнь. Моя…
— Д-да… Майрон… да.
Мужчина разбросал ее ноги, убедившись, что Ольва дошла до предела возможного ожидания, и вбился в ее тело — не щадя, забросив ноги девушки на плечи. Он снова кричал; Ветка, всхлипывая, могла лишь подумать о том, что будет вечно ненавидеть его голос… его крики, его хохот.
Но ее настигло и наслаждение.
Черные, алые пряди бились над ней, лиловые глаза горели — он, этот, снова кричал, и выгибал торс, и Ветка, в свою очередь, хрипела от протяжной, жуткой разрядки… и от того, что предала — себя. Любовь. Мужчину. Единственного на всей Арде, того самого…
А эльфийка бы гордо умерла.
А она, тварь, решила выжить — любой ценой. Причем не одна.
Ветка скрипнула зубами так, что чуть не открошила краешек, и рывком притянула к себе вспотевшего мужчину. Свирепо прошипела ему в ухо — «любимый», и укусила — чуть хрупнул хрящ.
Но Майрон не возражал. Наоборот, он снова закричал от возбуждения, бросил ее на живот, и взял, вцепившись в крепкие бедра, вбиваясь так, что было больно, очень — и девушка была уверена, что сейчас по ногам хлынет кровь, и тогда конец договору…
И снова извернулась после оргазма — и ударила. Хлестко, целенаправленно. Вспоминая все уроки учителей.
Саурон корчился и подставлялся под удары… а когда ему прискучило, схватил ее за руки, скрутил, прижал.
— Глупенькая… глупенькая… тому, кто так долго был бестелесен, каждый твой удар — как великий подарок… я чувствую боль… я чувствую тебя… вы, могущие чувствовать, так ли часто цените это?.. Спасибо, детка…
И Ветка снова тряслась от непонимания и ужаса, когда его руки стали мягкими и нежными. Саурон гладил ее, шептал короткие теплые слова, убирал поцелуями со щек слезы, тревожил кончиком языка соски, раздвинул пальцами и обласкал губами лоно. Это было невозможно чувственно, невероятно страстно. И дико страшно.
— Я хорошо выбрал приманку для короля, — прошептал, наконец, Аннатар Аулендил. — Как для себя старался. Рвись. Пробуй одолеть меня. Это так сладостно… ты никогда не попадешь к своему эльфу. Я не допущу, чтобы это случилось. Все орки, подвластные мне, станут между вами, даже если ты и вырвешься отсюда. Пока он слаб и надеется, я пошлю в Сумеречье договор. Затем — орды моих слуг, и сделаю Пущу своей. Пока ты у меня, я буду пить тебя. Как сегодня. Моя маленькая зеленая веточка… моя.
Он, казалось, заснул. Ветка отползла на другой конец ложа, пытаясь оценить ущерб. К балрогу такую любовь, вот честное слово. И, положив пальцы на живот, снова мысленно повторяла: «Мы выберемся. Верь мне, малыш. Честное слово. Выберемся. Выберемся. Только потерпи, мой светлый… потерпи».
Комментарий к Глава 1. Любимый
Саурон в исполнении замечательной Jul_ar!
http://f5.s.qip.ru/N7LfbY7d.jpg
http://f6.s.qip.ru/N7LfbY7e.jpg
http://f6.s.qip.ru/N7LfbY83.jpg
В доспехах
http://tenderoviki.ru/upload/blogs/811ac1f71ee5fbcf3bff19406814f4af.jpg
========== Глава 2. Ночь ==========
Комментарий к Глава 2. Ночь
Эта глава посвящается сестрице Тихе.
Трое гномов сидели в гостиной у камина.
Торин пододвинул ближе к огню и занял кресло, которое полсуток принадлежало Глорфиндейлу. Бард, распорядившись об обеде, стоял, задумчиво вертя в руках серебряный кубок. Хотя златой витязь, бесследно исчезнувший вместе с Асфалотом, изрядно опустошил винные припасы короля Дейла, чем угощать гостей, нашлось.
Кили, никак не способный пережить вид Тауриэль, уезжающей бок о бок с Мэглином (лесные эльфы! Оба!), постукивал костяшками пальцев о подлокотник. Шепот девы: «Я вернусь, как смогу, мой подгорный принц… неладно в лесном королевстве, я не могу оставаться тут, я нужна там». Да. Тауриэль не могла сидеть на одном месте. Тауриэль не вынесла обилия гномов — настоящих, не вкусивших путешествий и общения с другими народами; гномов, прибывших с Синих гор. Не смогла противостоять горе — запертой горе.
Она любила простор, лес, лук.
Торин, погруженный в свои думы, ответил на мысли Кили.
— Я приехал в твой город, человеческий король, чтобы купить или начать тут строить дом… а то и дворец. Для племянника и его девы.
Кили поежился — короли условились именовать Тауриэль женой… а у Торина все равно вышла дева. Не верит дядя?..
— Только теперь желаем ее дождаться. Из Сумеречья. Если надо будет, поедем туда, посольством.
— Нет, Торин, — Кили говорит тихо, но решительно. — Если и поеду… если и поеду, то я один. Она эльфийка. Дорогу знает. Неволить не стану, и напоказ выставляться — тоже. Достаточно.
— Ольва… — Бард осекся. — Ольва Льюэнь говорила, что недурно было бы выстроить полуденный приют. На половине дороги между Эребором и Дейлом. Там и так кострища… останцы. Единым маршем не все добираются, а ну пойдут караваны. Но ставить крепость надо. Орки же. Будет Кили Полуденным подгорным принцем, а крепость — Полуденным приютом. Не Ривенделл… но почетно. Мастеров дадим. Отстроим не хуже старых замков.
— Мастеров у нас и самих хватает, — тяжко бросил Торин. — Хороша идея. Камня много, две тысячи гномов далеким путем идут с Синих гор. Как дойдут… так приступим. Кили?..
— Да. Полуденный приют.
— Кто-то из людей туда захочет, — сказал Бард. — Кто-то, может, и из гномов, кто давно в людских селениях жил. Соберем славный форт. Широкий двор для повозок и конных. Сменных лошадей на продажу. Да.
Двалин полоскал усы в кубке с вином.
— Лошадей Ольва хотела купить в Рохане.
И снова молчание.
Бард ударил ладонью по каминной полке.
— Вот ведь вышло…
— Я был рядом, — сухо сказал Торин. — Я не смог уберечь. А ведь в руках держал. Прямо в руках. Птичку…
— Король-под-горой… это дракон, — прошептал Бард. — Не такой, как все привыкли, холодный, водяной. Бьющий неведомой силой — но дракон же. Что ты с мечом против дракона?.. Виэль тоже не смогла, хотя и меч у нее был не эльфийский. А мой.
Кили поднял голову:
— Синувирстивиэль же тоже уехала? Каково тебе, Лучник?
Бард помолчал… и усмехнулся. Светло, печально.
— Не сравнивай, принц. Я знаю, она вернется. Не могу никак объяснить, просто знаю. Сердцем уверен в Виэль. И она открылась, и я открылся. Будет в Дейле легендарная королева. Надо же. А я ведь тоже… Ольва… она… такая… а меня вот как настигло.