Надо было решиться на самое последнее.
Когда-то, вот так же вплотную подойдя к Трандуилу, почти упершись в него носом, Ветка встала на одно колено.
Сейчас ей было холодно и люто страшно.
Но надо было…
Надо было поднять взгляд. И Ветка медленно задрала подбородок и посмотрела в голубые глаза Владыки Сумеречья.
Вот так.
— Я вижу, — спокойно сказал Трандуил, — что даже теперь у тебя проблемы с одеждой, Ольва Льюэнь. Даже теперь.
Ветка прислушалась к звукам его голоса… всмотрелась в опаловые, сияющие глаза. И неуверенно, робко заулыбалась — самыми уголками губ.
Трандуил не мог сдерживаться дольше — он распахнул крылья мантии и разом обнял женщину и ребенка, не просто обнял, вздернул на руки, так, чтобы босые грязные ножки оторвались от холодного камня двора, обнял и склонил голову, прижавшись ко лбу Ольвы поцелуем…
Когда он повернулся, чтобы отнести Ветку во дворец — двор был пуст. Волшебная… а может, и не совсем волшебная сила раскидала всех, кто присутствовал тут до этого, по углам, дворовым пристройкам; и только Бард, Виэль и Мэглин стояли на ступенях. И они проследовали за королем до самой двери спальни Ольвы.
— Вы позволите забрать принца? — прошептала Синувирстивиэль, и отступила, когда Ветка упрямо замотала головой, боднув Владыку в плечо.
— Я… хочу на него… посмотреть. Просто посмотреть, — хрипло выдавила она. — Я… отдам. Да. Потом. Когда-нибудь. Я же его толком… не видела.
Мэглин распахнул дверь…
И тихо закрыл ее за своим королем. Встал на стражу.
Бард и Виэль, переглянувшись, почти бегом бросились к собственной дочери, а по другую сторону входа в покои Ольвы Льюэнь неслышно встал нарисовавшийся в коридоре Эйтар.
Эльфы синхронно обнажили мечи и скрестили их. И замерли статуями.
***
Как только Владыка и Ольва покинули двор, все, кто словно бы исчез, заново возникли из углов и подсобок.
Не прошло и секунды, как возле стойла со злобно рычащим, начавшим снова бросаться на закрытые ворота варгом разыгралась удивительная сцена.
Громкие крики на синдарине; блеснули два меча — Лантир сцепился с тонким, как бич, Иргилем в развевающихся черных одеждах. Речь их мало кто понимал, но искры сыпались веерами, гневный, почти отчаявшийся Лантир проигрывал…
Гномьи принцы, не сговариваясь, вцепились в эльфов — остальная гномья стража, люди Барда повисли на поединщиках, которые рычали друг на друга на благозвучнейшем из языков, но с такими интонациями, что даже орки позавидовали бы им.
Виэль, проводившая лесного короля и его человеческую избранницу, уже резво неслась сюда.
— Прекратите!
Лантир и Иргиль замерли, не столько послушавшись голоса королевы Дейла, сколько обвешанные закованными в металл гномами.
— Не смейте окрашивать этот день кровью, — выговорила Синувирстивиэль. — В наказание за то, что вы сделали, садитесь на коней, оба. Один в Ривенделл, другой в Лориен. Доставьте весть. Ольва Льюэнь нашлась, и сын Трандуила воссоединился со своим отцом. С ответом от владык ожидаю вас так скоро, как позволят лошадиные ноги.
Иргиль недоброжелательно скосился; Лантир, который, судя по его виду, был в полном отчаянии, мотнул головой… и также склонился, признавая правоту Виэли.
Бард посмотрел на гномов, медленно отцеплявшихся от эльфов. На прочую пеструю компанию во дворе; взгляд его остановился на крупном кролике, который, выбившись из цуга, стоял на задних лапках и заглядывал через щелочку в стойло с варгом. Матерый зверь рычал и грыз дерево, летели щепки; росгобельский уроженец поводил пышными усиками и ушками, и, усевшись, принялся умываться.
— Стражники, по местам, — вполголоса сказал король, и треть двора очистилась. — Гэндальф, Радагаст… вас ждут трубочки и добрый обед в каминном зале. Витязю оказывается вся возможная помощь. Лантир, Иргиль… вы можете взять ваших лошадей, а можете выбрать любых на моих конюшнях. Я снаряжу гонца к Тенгелю. Гномы… Эребор оповещен?
Фили кивнул.
— На заднем дворе вам выставят пиво в бочках и добрую снедь. На этом все. Пусть тишина временно воцарится в моем дворце и его окрестностях… кроме заднего двора, но тут уж ничего не поделаешь. Эльфы… Даэмар, свита Владыки Трандуила не нуждается в моих указаниях?
— Нет, король Бард, — синда поклонился.
***
Трандуил посадил Ветку на ложе.
В комнате, где она так долго спала, сейчас сияли свечи и пылал ярко разожженный камин. Тут было тепло, даже жарко. По стенам метались оранжевые отблески и тени.
Разбуженный всевозможными происшествиями, захныкал мальчик на руках Ветки.
Ветка автоматически начала его встряхивать, не слишком умело — зорко следя за каждым движением Трандуила.
— Чего ты так боишься? — мягко спросил Владыка, опускаясь на пол, чтобы ничуть не возвышаться над женщиной.
— Ну-у, — уклончиво ответила та, и коротко глянула на сына, — ну-у…
— Ты боишься за ребенка? Это и мой сын тоже.
— Ну-у, видишь ли, Глорфиндейл был не так уж и неправ… его… я не его… его не я. — Ветка замолчала так, словно вдруг онемела. Подумала. Трандуил ждал. — Я думала, это может быть поводом… эээ… его…
— Ты довольно долго бродила в своих запредельных краях, — чуть грустно сказал король эльфов. — Ты спала, твоя фэа была далеко отсюда. А я каждый день баюкал Анари на руках и пел ему. Если бы я хоть на миг допустил, что он… или ты… осквернены Темнейшим, у меня была сотня возможностей прервать его жизнь.
— Ну-у, — Ветка засопела. — Кто знает… я не… уверена, в общем. Ладно. Про сына — уговорил. Но есть еще я. А я… эээ… осквернена. Все, что случилось — категорически против ваших правил, правил эльфов… законов и обычаев эльдар. Я… хочу забрать ребенка, и мы уедем. Мы просто исчезнем в Средиземье и никогда не побеспокоим тебя. Правда.
— Отчего ты так мало доверяешь мне, Ольва Льюэнь? — грустно спросил Трандуил. — Отчего ты, выйдя ко мне королевой там, в Дол Гулдуре, теперь так боишься, и так мало доверяешь мне?
Ветка подумала. Она невольно сопела — сопела громко, так как изо всех сил удерживала слезы, и пауза была ей просто необходима.
— Я не слишком хорошо помню, что было в Дол Гулдуре, — призналась наконец. — Если мое поведение там — это образец, тебе придется все мне рассказать. Я помню, что там… пала Нюкта.
— Варжиха не могла жить дальше после того, на что ее обрек Некромант, — Трандуил отвернулся. — Ее жизненная сила питала эльфинита, и животное иссякло до последней капли. Но Саурон желал…
— Он желал наследника, — невольно жестко выговорила Ветка. — Себе.
— Он желал неискаженного эльфинита, воина над воинами, сильнейшего и равного Перворожденным. И наш сын будет таким, только поведет он не орочьи полчища, а эльфийские войска, Ольва. Благодаря тебе он не достался Врагу.
Ветка снова засопела, покачивая ребенка.
— Как вариант, — вдруг сменил тон Трандуил, — ну, если ты вдруг захочешь. Может, ты оденешься?
— Я-а-а? — Ветка повертела головой — и увидела подготовленные платья, разложенные на нешироких лавках у окна, на выбор. Коричневое, желтое, алое.
Ветка посмотрела на одежду… и начала негромко смеяться.
— Что? — спросил Владыка.
— Ты бы знал, во что я одевалась этот год, — выговорила женщина, — что я ела, как я спала, и… и вообще. Я даже не всегда была уверена, что все еще умею разговаривать. Я… как ты его назвал?
— А ты? — с интересом спросил Владыка.
— Я? Данила. Даня. Даниил.