- Вообще-то да, а что? – изрядно насторожился волшебник.
- Гэндальф… ты такой хороший… умный, сильный и магический! – заклинательно произнесла Ветка. – Настругай мне щепочек с посоха, а?..
Дети спали. Оба истари посмеивались, покачивая на своих ладонях будущее Арды, такое, как они могли провидеть сквозь толщу времен. Мэглин и Тиллинель тихо разговаривали, готовые унести младенцев к Синувирстивиэль.
Глорфиндейл покачивал длинной ногой, свешенной за подлокотник кресла.
За окнами зашелестел весенний дождь. Одновременно с дождем явился Трандуил и беззвучно встал за спиной супруги, легко положив ладони на ее плечи и не сводя взгляда с языков пламени в камине. Чуть позже пришли Бард и Виэль.
Никто из присутствующих не вымолвил больше ни слова.
Долго-долго.
========== Глава 35. Суд. Часть 1. ==========
Ветка вонзила клинок в грудь мужчины, повернула, выдернула и вонзила снова.
Кровь темными густыми тяжами пятнала светлую, кое-как застегнутую рубаху. Но человек стоял, и его светлые глаза опалово сияли. И отчего-то пахло рыбой…
- Ты ничего не сделаешь мне, моя пр-релесть. Ничего. У тебя нету с-силы, нету с-силы…
- Неправда! – выкрикнула Ветка, но голос сделался плотным и осыпался прахом вниз. Она опустила взгляд за падающими частицами пепла – но вместо травы середины ипподромного круга увидела песок, кое-как припорошенный снегом.
- Мы верим… мы ждем, Ольва… мы ждем… – старческие, узловатые руки царапали мерзлый берег. – Мы хотим умереть в Эреборе… в Эребор-р-ре…
Фокус зрения сместился вниз, и Ветка поняла, что ее, с клинком, капающим кровью, накрепко зажатым в руке, несет высоко в небе какая-то сила. Странная, могущественная.
- Ты думаешь, что Даниил ничего не взял от меня? Что он в самом деле чист, как древний источник в эльфийских землях, первосозданный Илуватаром? – зашептало над ухом. – Ты отлично знаешь, что это не так. Н-не так…
- Даня наполовину человек, - твердо сказала Ветка, выпуская клинок. – А это значит, что он наполовину волен выбирать свою судьбу. Нюкта отдала ради него жизнь, что может быть чище и светлее такой жертвы? Тебе никогда не дотянуться до него. Я больше не верю тебе. Я не принадлежу тебе. И я сумею защитить всех, кого люблю…
Земля стремительно ухнула навстречу, и Ветка растопырила руки, пытаясь планировать – но твердые камни, как гнилые зубы, торчащие из-под снега, приближались слишком быстро…
И там же, острием вверх, накрепко зажатый булыжниками, торчал ее собственный меч. Черный орочий клинок, выкованный в Минас Моргуле…
***
- Ты отчего-то думаешь, что жизнь эльфа предначертана, а человек свободен, - тихо выговорил Трандуил, обнимая Ветку. Та дернулась, дернулась снова – и поняла, что лежит на полу, даже не на ковре, у окна, а ее король сидит рядом.
- Что…
- Прости, я не успел проснуться первым… твой сон затянул, как сражение, я желал понять, - так же тихо сказал Владыка. – И увлекся. Я не должен был позволить тебе смотреть это.
- Ты и сны мои смотришь? – проворчала Ветка. Трандуил поднялся и понес ее обратно к ложу. – Мысли читаешь, поступки критикуешь, правила устанавливаешь…
- У нас теперь слишком много общего. Я и желаю не смотреть… но не всегда успеваю отдернуть свои мысли от твоих, свои чувства от твоих. Я слишком долго шел к тебе, Ольва, и слишком соскучился… слишком… соскучился. Ложись, я испрошу горячего вина и накрою тебя. Ты холодна как лед.
- Даня?..
- Он с Мэглином, с Тиллинель. В детской. Так отчего ты считаешь, что эльфы несвободны, а люди – свободны?
- Я так не считаю. Я вообще на эту тему не думала.
- Думала.
- Может… что-то сказанное Глорфиндейлом навело меня на такие мысли. Не знаю. Мне в голову не придет считать, например, тебя… несвободным.
- Я наименее свободен из всех лесных эльфов, Ольва. Я – король. Последний из эльфийских королей Средиземья, - негромко проговорил Трандуил. – Эта ноша почетна и нестерпимо тяжела.
- Ты хорошо справляешься, Трандуил, - с уважением сказала Ветка. - Это – твое.
- Я не хочу того, к чему рвется сердце златого витязя, - негромко выговорил Владыка. – Мне достаточно моей доли и известных мне пределов мира. Но я уважаю его неукротимость… хотя и не во всем согласен с его взглядами. Чего ты хотела бы для сына?
- Чтобы он жил счастливо, - твердо сказала Ветка. – Как угодно, хоть бродягой, хоть принцем – чтобы нашел свое и осознал выбор. Чтобы смог рано созреть и определить истинное. Чтобы ощущал свободу и силу. Я буду знать, сердцем знать, если он счастлив.
- Ты видишь его взрослым. Но он так прекрасен, когда он младенец, - прошептал Трандуил. Ветка согрелась в пледе и в кольце его рук, и страшный сон полностью стерся из ее памяти. – Так прекрасен! Я вспоминаю каждый миг детства Леголаса и счастлив проживать все это вновь. Эльфинит… светел. У него будет такое детство… которое он не забудет никогда, даже созрев и обретя свой путь нищего принца, как жаждет его мать.
Ветка уловила в голосе эльфа лукавую отцовскую угрозу и расхохоталась.
- Нам предстоит много страшного и непростого, - другим тоном сказал Трандуил. – Я не хочу находить тебя нагой, холодной и плачущей во сне под окном, но мне придется. Это будет повторяться. И я всегда буду рядом. Я здесь, Ольва.
- Угораздило же, - прошептала Ветка, - полюбить чернобрового блондина. Угораздило же…
Трандуил прижал ее к себе, зарывшись носом в густые кудри.
- Гномы, - сказал он чуть глуховато. – Гномка. Ты пахнешь гномами, Ольва. Я закажу тебе лучших благовоний…
- Я пахну тем, чем меня надушили Сорока с Тихе и другими девочками, - гордо ответила Ветка. – Гномы – это твой кошмар. Но меня настораживает, что ты так хорошо знаешь, как они пахнут… что ты так близко обнюхивал их в прошлом, что можешь судить…
- Ольва! – Трандуил расхохотался. – Ольва Льюэнь…
- Да!
***
Спокойный завтрак двух королевских пар, ухоженные сияющие дети, двор, залитый солнцем – гномы покинули Дейл, Радагаст тоже, тишина и благолепие не нарушалось абсолютно ничем. Ветка с большой живостью отдавала должное пекарям и кондитерам Барда, уничтожая творожные слойки с пряными цукатами, пышные кексы, пропитанные сладким вином, ломтики белого и твердого желтого сыра, орехи.
- Что мешает нам отправиться в Эребор? – спросила Ветка, держащая на коленях Даниила. Парень, понятия не имеющий о том, какие страсти разыгрались вокруг него самого и его будущего, страсти, которые пока не собирались утихать, цеплялся окрепшими пальчиками за отделку платья мамы. – Раз надо, так поехали.
- Соскучилась по Дубощиту? – лениво спросил Трандуил. – Он стал толстым и бородатым, Ольва.
- Не внешность главное в мужчине, - рассеянно выговорила Ветка, отбирая у малыша прядь волос, сплетенных в тонкую косицу и украшенную нитками бус.
- Победительница дракона говорит верно, - сообщило кресло, стоящее у камина.
- Радагаст уехал, но Глорфиндейл остался, - усмехнулся Трандуил.
- У Торина мои доспехи. Мои любимые доспехи. Пора собираться в Гору, Трандуил.
- Я соберусь, дождавшись вестей из Ривенделла и Лориена. Лантир и Иргиль еще не вернулись.
- Мы с Виэль решили ехать вместе с вами, - мирно сказал Бард. – Светлейший… прикажете принести еще вина?
- Конечно.
- И снова наш день начинается тем же, чем закончился предыдущий! – гордо сказал из другого кресла Гендальф, тискающий Лаириэль. Девочка в крошечной кружевной рубашонке слушала мага внимательно, засунув кулачок в рот. Около Гэндальфа на небольшом резном столике стоял чуть помятый серебряный кубок, наполовину налитый густым вином. – Как славно отдохнуть от трудов дальних дорог и пожить в мире и радости!