- Эру Илуватар, - выговорила Ветка; воздуха почему-то стало резко не хватать. – Матушка Йаванна!
- Я рад, что ты не упомянула блин, - расхохотался Трандуил, - потому что обычно ты взываешь именно к нему.
В тысячный раз Ветка пожелала себе следить за чистотой речи. Щеки ее пылали, сердце колотилось, а нервы постепенно успокаивались от множества сложных эмоций, которые пришлось испытать сегодня на протяжении дня и половины ночи. Если ясности и не наступало – то хотя бы какое-то спокойствие все же пыталось снизойти на нее.
Гномы, выставленные караулом вдоль переходов и галерей Эребора, отдавали честь, но не удерживали. И вот наконец перед эльфом и его избранницей медленно и тяжело раскрылись главные врата горы, а затем кованые ворота Привратной крепости. Суматоха и шум пира остались далеко позади.
Леголас, сияющий доспехами, встретил их прямо около стены, сложенной из дикого камня. В поводу у него были две лошади. Но следом за Владыкой и Веткой из Эребора выскользнул еще и Эйтар – с небольшой корзинкой в руках, из которой на редкость аппетитно пахло.
- Ага, - сказала Ветка. Эйтар протянул корзинку – в руку круглым горячим боком лег свежайший пирожок.
Трандуил же почти рывком забрал из рук сына чеканную фляжку и сделал несколько длинных глотков. Резко выдохнул.
- Ада? – уточнил Леголас.
- Все закончилось, хвала валар, - буркнул Трандуил. – Балроговы подгорные зануды переписали все и всех. Это не делает моих младших детей наугрим, но…
- Не делает, - сказала Ветка. – И все же Балин внес Даню и тебя в свои списки и пообещал дружбу…
- Гномы вносят в списки всех, кто так или иначе соприкасается с ними узами клятв или родства. Сейчас, дав тебе почти неведомый статус нареченной наугрим, они, конечно, интересуются, куда ты делась и кого родила, - чуть раздраженно сказал Трандуил. – Я был готов к этому, так как знаю многие из обычаев гномов. Однако оказалось неприятно. Торин смягчил как смог, но не ему и не мне противиться тысячелетним традициям народов. Ольва… покатаемся?
Ветка посмотрела на Трандуила внимательнее.
…Конечно, ее подвиг был куда как беспрецедентен. Хотя она сама воспринимала годичное скитание с Нюктой как один большой кошмар, когда задача выставлена, и, хочешь не хочешь, ты все равно как будто проходишь квест, преодолевая очередные препоны и препятствия – в главном у нее не было никаких сомнений. Она отчего-то смогла почти уберечь себя от бесплодных размышлений о будущем и всецело сосредоточилась на настоящем, и в этом было спасение и благо.
Но вовсе не так подробно, как ей бы хотелось, она представляла себе этот же год Владыки.
А ведь была война, был тот день, когда она при Трандуиле закричала Врагу, что любит его.
Был его поход к Мордору, его поход вместе с Торином Дубощитом. Что еще могло поставить гнома и эльфа во главе общего отряда?..
А ведь были взлеты и провалы надежды, такой хрупкой и такой сильной одновременно, которые Ветка и представить себе не могла.
И было понимание, что все, что делает король лесных эльфов, идет вразрез с обычаями и законами эльдар. Ведь Владыка и сам говорил, что в его сердце, невзирая на любовь к ней, навсегда останется место для его супруги – эльфы так устроены, так выпеты Эру Илуватаром, и ничего тут не поделать.
Все, что происходило сейчас в Горе, хотя и соответствовало благородным традициям наугрим, надменным королем эльфов на самом деле могло восприниматься как почти невыносимое.
Ветка поймала ситуацию на том, что Эйтар, Трандуил и Леголас, все трое, внимательно смотрят на нее.
Внимательно и неотрывно. Как будто на ее лбу бегущей строкой проскакивали мысли и чувства.
- Ада, - негромко сказал Леголас. – Прибыл гонец из Леса. Буквально пару часов назад. Я думаю, я должен сообщить новость именно сейчас… именно здесь.
Трандуил посмотрел на сына.
- Одна из эллет беременна. Случилось чудо, и теперь Эрин Гален ожидает рождения не только твоей дочери, твоего четвертого ребенка, моей сестрички, - тихо выговорил Леголас, - но также и маленького эльфа, зачатого от союза, который долгие сотни лет оставался бесплодным. Трандуил… каждый из эльфов Леса будет стоять за Повелительницу как за свою сестру и как за свою королеву, хотя королева, моя мать и твоя первая жена, и отплыла в Валинор. Память не осквернена, титул не перешел к Ольве Льюэнь. Но на смену памяти приходит новая жизнь. Это трудно объяснить… но так случилось. И это того стоит.
Перед Эребором, стоя около поседланных лошадей, три эльфа и женщина замерли – на ночной Пустоши, под звездами, в тени нависающего Эребора.
- Это стоит того, чтобы выдержать несколько мгновений власти Торина и его архивариуса, - медленно сказал Трандуил. – Ольва… ты понимаешь, какое это огромное счастье? Ты… понимаешь?..
- Нет, - честно сказала Ветка и прижалась к королю лесных эльфов. – Но я слышу голос Леголаса и вижу твои глаза; мне достаточно. Я не понимаю, но я чувствую. Мне достаточно. Мне достаточно быть матерью и женой, достаточно просто жить и не испытывать страха. Пусть хоть недолго все будет просто и счастливо, просто и счастливо! Я так желаю этого себе, моим детям, их отцу – и всем эльфам Леса, и всем народам Севера. Я желаю, Трандуил. Пусть будет так!
Тишина воздвиглась звездным куполом.
Одна из лошадей потянулась и мягко забрала губами из руки Ветки надкушенный пирожок.
- Пусть будет так, - словно очнувшись, звучно выговорил Трандуил.
Бабочки вспорхнули с его волос и плеч. Где-то далеко за Долгим озером загрохотала сухая летняя гроза, рассекая тьму зарницами.
- Ада, - совсем тихо выговорил Леголас.
- Да. Спасибо, что выполнил мою просьбу, - Трандуил взял из руки сына повод одной из лошадей. – Не хочешь ли прокатиться, Ольва? Сета отпустили, и он отбежал подальше, долго его звать и ловить. Но, возможно, ты пожелаешь проскакать со мной просто верхом?
Ветка неуверенно положила руку на холку лошади.
Год! Год она не сидела верхом на лошади, год ее нога не касалась стремени седла, лежащего на лошадиной спине, если позабыть о последней скачке доблестного ганновера.
Год спутником Ольвы были запах шерсти зверя, ужас, одиночество и мрак.
Страх, боль, сомнения постепенно преодолевались – и вот настал новый момент преодоления.
Герцег.
Нюкта.
Сет.
- Ладно.
Эйтар, куда-то девший корзинку, подсадил – так мягко и ловко, что Ветка и сама не заметила, как оказалась в седле с высокими удобными луками. Трандуил сбросил мантию, снял корону – длинный подол роскошного кафтана покрыл круп коня.
- Поехали?
- Мы уже не вернемся в Эребор? – тихо спросила Ветка. – Ты не хочешь сам идти туда и не желал бы, чтобы шла я?
- Я все понял об отношениях тебя и Горы. Мне достаточно этого, - сказал Трандуил. – Теперь, можно, ты побудешь только моей? Это нетрудно, Ольва. Мы оба слишком долго шли к этому. Слишком.
- Я побуду, - пискнула Ветка. Ее снова облило поочередно жаром и холодом, но она упрямо тряхнула длинными русо-седыми кудрями и вжала ноги в конские бока. Колени и бедра сами легли на привычные места, талия напряглась и прогнулась, плечи чуть подались назад – тело вспомнило посадку.
- Тогда вперед, Ольва Льюэнь, - усмехнулся Трандуил. – Помнишь скачку с варгами? Помнишь день, когда погиб Виллин?
- Виллин?..
- Белый конь. Я получил его в подарок, и он много лет служил мне верно, но не сумел оказаться проворнее Герцега, - усмехнулся Трандуил.