Наклоняюсь за своими пожитками под кресло.
— Прежде чем я скажу свое слово, — слышу в динамиках знакомый голос Романа, — Я должен устранить одну несправедливость.
Зал замирает.
Глава 12.1 Виолетта
Выглядываю из-за плеча сидящего передо мной мужчины.
— Приветствуя новых коллег, мы совершенно незаслуженно забыли о прекрасной девушке, — он делает паузу, ища мои глаза в толпе, — О молодом специалисте, которая в этом году заняла место Лисицына Павла Васильевича, моего отца, который не по своей воле был вынужден покинуть кафедру химии.
Сидящие передо мной активно кивают, очевидно, понимая, о чем идет речь.
— Если бы не эта девушка, мы бы не смогли довести наш проблемный четвертый курс до выпуска, — слово проблемный он выделяет особенно.
И снова по людям прокатывается реакция. Не успеваю считать общий настрой, потому что Рома объявляет: —Давайте поприветствуем Виолетту Александровну Кузнецову! — он отдает микрофон ведущему, пока тот растерянно листает свои подсказки.
Роман как джентльмен спускается, чтобы помочь подняться на сцену. В сиянии софитов со своей ровной осанкой и белоснежной улыбкой он снова выглядит точно как принц Дисней, протягивающий мне руку помощи.
Не помню, как я прошла между рядами под овации зрителей, не помню, как вообще заставила свои ноги идти, но вот я стою на сцене среди всех, оглушенная музыкой, аплодисментами и ослепленная фронтальным прожектором. Вот это я называю эмоциональные качели, а не то, что в интернетах пишут.
Чувствую себя максимально некомфортно, лучше бы три дополнительных пары перед студентами провела, чем тушеваться у преподавательского состава на виду. Зато справедливость восстановлена.
Ведущий парой шуток ловко выкручивается из ситуации, подсовывая микрофон мне в лицо, чтобы я сказала пожелания остальным новеньким и озвучила свои ожидания от нового учебного года.
И церемония продолжается, как ни в чем не бывало. Вот и всё.
Делаю небольшой шаг за спины впереди стоящих коллег, чтобы не стоять в первом ряду. На фоне одетых с иголочки коллег я в своем пятничном прикиде скорее всего выгляжу расхлябанно.
— Виолетта, мне очень жаль, что так вышло! — мягко шепчет мне в распущенные волосы Роман, который так же сдвинулся немного назад и наклонился поближе, чтобы быть услышанным среди музыки и голосов.
— Бывает, — наконец-то выдыхаю, — Спасибо тебе, что заметил.
— Я обязательно узнаю, кто составлял программу, — он выглядит обеспокоенно.
Переживает за меня. И за что Макс успел его невзлюбить? Тем более, если Роман новенький тут.
— Это ни к чему! Возможно, ведущий что-то напутал. И, честно говоря, я и не знала о празднике, — говорю с облегчением.
Он закатывает глаза: —Беспорядок! Извини, конечно, но я все же узнаю, как так могло выйти. А вообще я очень рад, что ты здесь. Тебе стало лучше?
Ауч! Чувствую укол совести, я ведь соврала ему вчера, что мне нездоровится.
Роман аккуратно и коротко касается длинными красивыми пальцами моего запястья. В другой ситуации меня бы это возмутило, но я считываю это как непорочный жест поддержки.
— Да, мне лучше, я сделала отвар из картошки, меда и чертополоха из видео, которые ты мне скинул вчера! — ну да, снова вру, просто хочу подчеркнуть его заботливость. — Поистине чудодейственное средство!
— Ромашки… Там была ромашка. — смотрит на меня хитро.
— Вот, да, с ромашкой! — заливаюсь краской, уже не замечая происходящее на сцене.
— И перо дракона! — подкалывает меня, пытаясь сдержать смех.
— И пчелиные коленки! — выдаю с абсолютно серьезным лицом, глядя в зал.
— Это ужасно, — Роман давится смехом, но все еще пытается держать лицо.
Ну наконец-то что-то человеческое в этом идеальном роботе, — он умеет смеяться.
— Знаешь, что еще было в этом отваре? — заговорщески шепчу ему в ответ.
— Не вздумай! — он сложил руки на груди, и одной из них гладит несуществующие усы, пряча улыбку в кулак.
— Ты пожалеешь, если не узнаешь…, — дразню его, оставаясь абсолютно серьезной.
— Виолетта! — кричит на меня шепотом, мы ведь все еще на сцене.
— В общем, слушай: там была картошка, чертополох, мед, пчелиные коленки и рыбья сиська! Двести грамм рыбьей сиськи.
Я вижу как он краснеет, становясь цвета своего костюма, и на его глазах выступают слезы от подавленного ржача. Да, даже самые тупые шутки становятся смешными в ситуациях, когда смеяться нельзя.
— Ты опасная девушка, — выдавливает из себя Рома, обмахиваясь своим нагрудным платком, как опахалом.