Даже небольшой пыльно-розовый велюровый диванчик впихнула в противоположный от окна конец.
Осталось только разобрать ящики с новыми материалами. Узковатый склад, но зато симпатично и все под рукой.
Аааййй!!!
Резким движением, схватив за предплечья, кто-то разворачивает меня, крепко прижимая спиной к моим же великолепным стеллажам с коробками.
— На первый раз я спущу тебе такое поведение, — цедит мне в лицо Фишер.
Коротко кивает кому-то, и за нами захлопывается дверь на склад.
— В следующий раз аккуратнее с высказываниями, иначе придется наказать такую симпатичную училку.
Просто охренеть! Это сейчас наяву происходит?
— Ты 50 оттенков серого начитался, что ли? — резко отталкиваю его от себя. — Единственное, с чем я буду осторожна — это реагенты. А следить за языком не мешало бы в первую очередь тебе, Вилли.
— Как быстро мы перестали выкать своим студентам, — упрямо подходит впритык ко мне.
Смотрю на него снизу вверх. Пусть попробует еще раз схватить — я знаю, куда бить и кому звонить.
— Уважение — вещь обоюдная, — напоминаю. — Как Вы ко мне, так и я к Вам!
— Ты забавная, — с нечитаемой эмоцией разглядывает мое лицо, склонив голову чуть набок. — Надолго тебя хватит?
— Послушайте, Вильгельм, я тут пытаюсь работу работать. Наверняка, Вы о таком не слышали. Это такие взрослые скучные дела, чтобы денежки на продукты заработать и коммунальные услуги оплатить. Школьные игры меня мало… — набираю воздуха, которого вдруг стало слишком мало, чтобы продолжить.
— Не тараторь! Тебя выдают зрачки. Такие огромные, — показывает свои белые клыки в подобии улыбки.
Интересно, это виниры? Слишком красиво. Неуместность моих мыслей зашкаливает, но я не могу не отметить, как по-хулигански пряди его волос падают на загорелую кожу, и как он гуляет взглядом по моему лицу. Широкая челюсть напряжена, хотя он нарочито нахально скалится.
Сглатываю.
— Не смотря на показуху, ты волнуешься, Виолетта! А на занятии у тебя дрожали руки, — Вильгельм вкрадчивым тоном комментирует мою реакцию и упирается ладонями в ящики по обе стороны моего лица, почти прижимаясь ко мне всем твердым телом.
— Аккуратнее со стеллажами, — начинаю паниковать и очевидно нести чушь, комната будто сжимается до размеров точки.
— …вкусно пахнешь, — мягко шепчет мне в шею, продолжая наваливаться.
Да, ты тоже, Вилли. Чертовски, вкусно. Кожей, неуловимой горечью сигарет, парфюмом и собой. Терпко и неожиданно взросло. Его запах врывается в легкие, подхватывается кровотоком и в секунду достигает центра управления полетами.
Жаль, это не отменяет твоей детской сущности. Этого всего лишь феромоны.
Выдыхаю.
Раз, два, три…
Резко хватаю его за волосы на затылке, благо у него их целая копна, и хорошенько так оттягиваю, как обычно хватала в детстве братьев, когда мы устраивали бои за джойстики.
От неожиданности его серый туман в глазах рассеивается, и он растерянно скручивается вниз вслед за моей рукой.
Кровь адреналином бьется у меня в висках. И уже я цежу в его ухо: —Слушай сюда, индюк самодовольный! Еще раз приблизишься ко мне или влезешь в мое занятие, я лично притащу тебя за волосы к твоему папочке, за спиной которого тебе так удачно удавалось прятаться все предыдущие годы. И посмотрим, кому из нас он устроит разборку.
Раз, два, три… Разжимаю кулак и отстраняюсь.
Секунды идут, а Фишер все еще стоит в полускрученном состоянии. Слышу всхлип, потом еще один… Господи, я, кажется, перестаралась.
До меня начинает доходить происходящее. Я… я дерусь со студентом. Позор! Бедный Вил. Что делать?
Наконец он начинает распрямляться, и я понимаю, что он не всхлипывает, а закатившись смеется. Нет, он просто издевательски ржет. Идиотский прикол! Как и сам Вильгельм!
И когда его фигура полностью возвышается надо мной, он резко меняется в лице, снова становясь отрешенным, от веселья не остается и следа.
— Ты вроде бы девочка доходчивая, раз училка. А теорию не усвоила, попробуем на практике.
Вдруг он переводит взгляд на стоящие позади меня коробки.
Только не это, нет-нет-нет! Вил хватает одну из коробок с надписью fragilе* за угол и невинно приподняв брови, опрокидывает ее на пол, разбивая все содержимое. С звенящим треском посуда для экспериментов превращается в тысячи осколков. Мои долгожданные новенькие колбы и спиртовки….
— Упс! Я случайно, Виолетта Александровна, Вы же не побежите жаловаться…, — хватается за вторую коробку.