– Простите, Роберт. Но вам следует встретить наказание, как подобает мужчине.
Ужин протекал довольно скучно. Эллен Камерон бормотала что-то бессвязное, а Дженет вела себя на удивление тихо, можно сказать, она почти замкнулась в себе. Вопреки своему желанию Коул не отрывал взгляда от ее лица, хотя прилагал все усилия, чтобы этого не делать. Делакорт, похоже, также был целиком поглощен хозяйкой.
Видимо, чувствуя неважное настроение Дженет, молодой человек постоянно брал ее за руку, заботливо ухаживал за ней, просил разрешения отведать кушанье с ее тарелки. То есть вел себя как дома. Приказывал лакею принести то одно, то другое, добавлял соуса к рыбе, перца к мясу, и все это для того, чтобы уговорить Дженет поесть. Но она все равно почти не дотронулась до еды.
Дважды Делакорт встречался глазами с Коулом, и в смелом взгляде лорда читался вызов. Однако он тут же отворачивался и раздраженно щелкал пальцами, подзывая лакея, чтобы тот наполнил пустой бокал Дженет. Похоже, только вино маркиза и поглощала с большой охотой.
Вскоре Коул даже проникся благодарностью к мисс Камерон за ее непрерывную болтовню. В обычной обстановке он посчитал бы ее пустомелей и болтушкой, но сегодня в напряженной атмосфере, царившей за ужином, ее болтовня по крайней мере создавала видимость светской беседы. В какую-то минуту разговор перешел от застоя в экономике к лондонскому театру. Эта тема мало интересовала Коула. Мисс Камерон заговорила о какой-то пьесе, премьера которой намечалась на конец сезона.
– А вы что скажете, капитан Амхерст? – обратилась Эллен к Коулу. – Очень интересно, правда? Вы видели его игру? Это, безусловно, мой любимый актер.
– Да... конечно, интересно, – пробормотал Коул. Он не расслышал, о ком идет речь, поэтому вопросительно посмотрел на Эллен. – Боюсь, я не имел такого удовольствия, мисс Камерон. Но он, без сомнения, очень талантлив.
Взгляд Эллен затуманился, она подняла глаза к небу.
– О да! – воскликнула она голосом, полным благоговения. – Я видела его в прошлом году в пьесе «Тит Андроник»! Очень люблю хорошие трагедии, а он играл так вдохновенно.
Лорд Делакорт скривился.
– Это очень жестокая пьеса, мисс Камерон. Не могу себе представить, что она будет идти целых две недели, вплоть до закрытия сезона.
Мечтательное выражение слетело с лица Эллен.
– Да, пьеса довольно страшная, не так ли? Пожалуй, «Око за око» больше подошла бы для закрытия сезона. – Она посмотрела на Коула. – Как вы считаете, капитан Амхерст? Вы пойдете на премьеру?
– Эллен! – резко оборвала ее Дженет, перед которой снова стоял пустой бокал. – Могу я тебе напомнить, что этот дом все еще в трауре? Не знаю, что это на тебя нашло.
Эллен со стуком отложила вилку.
– Но я-то не обязана носить траур целый год! – резко ответила она.
– Боже мой, Эллен! – Лицо Дженет раскраснелось. – Ты незамужняя. Неприлично с твоей стороны предлагать...
Теперь уже Эллен холодно оборвала кузину:
– Я просто имела в виду, что капитан Амхерст, возможно, будет сопровождать нас с тетей в театр, когда она вернется из Кента. Не вижу в этом ничего предосудительного.
Коул попытался примирить женщин.
– Я с удовольствием составлю компанию вам и вашей тете, мисс Камерон. – На самом деле у него не было никакого желания сопровождать Эллен дальше, чем до входной двери, но в эту минуту Коул с радостью проводил бы ее в преисподнюю и обратно, только бы положить конец неприятному разговору.
Дженет посмотрела на Коула, хотя и обращалась к Эллен.
– Уверена, что капитан Амхерст просто джентльмен. – Прищур ее глаз был холоден. – У него хороший вкус и высокие моральные принципы. Так что осмелюсь предположить, что фривольность театра ему претит... возможно, он даже считает то, что там происходит, непристойным...
Делакорт даже поперхнулся от этих слов. А Коул резко выпрямился в кресле.
– Спасибо, миледи, за ваше столь высокое мнение обо мне, – с легкой иронией ответил он. – Но, уверяю вас, вряд ли я достоин такой похвалы.
– Похвалы? – Дженет глубоко вздохнула, но Делакорт не дал ей договорить и впервые за весь вечер обратился к Коулу:
– А скажите, Амхерст, как мог богослов оставить свои занятия и пойти в армию? Должен признаться, меня это всегда интересовало.
– Была война, милорд, – просто ответил Коул. – И я посчитал это своим долгом.
Черт бы побрал этот долг, подумала Дженет, наблюдая за Коулом и Дэвидом, которые продолжали говорить об армии и послевоенной экономике. О да, Коул Амхерст очень трепетно относился к выполнению своего долга. И хотя обычно судьба большинства безработных солдат вызывала у Дженет глубокую тревогу, сегодня ей было на это наплевать. Пожалуй, сегодня она слишком много выпила. А, ладно, на это тоже наплевать. Дженет легонько постучала пальцами о край бокала, и слуга тут же его наполнил. Дэвид при этом оборвал свою фразу и неодобрительно посмотрел на нее. Но Дженет не обратила на это внимания и вернулась в мыслях к своему разговору с Пирсоном.
Если бы в последнем отчете Пирсона содержалось нечто основательное, она могла бы вышвырнуть Коула из своего дома, да и вообще из своей жизни. Однако правда заключалась в том, что она начала чувствовать зависимость от Коула. Он был ей нужен.
И это было очень опасно. Дженет медленно подняла взгляд от бокала и посмотрела на золотистые волосы Коула, на его полные, чувственные губы. С каким вкусом этот мужчина подбирает свой гардероб. Необычайно элегантная одежда и простой галстук наверняка выделяли бы его, если бы сейчас комнату заполнили лондонские модники и щеголи. Менее утонченные джентльмены одевались чересчур вычурно, а вот Коул точно знал меру.
Он такой привлекательный. Такой соблазнительный. И у него твердые моральные принципы, как сказал Джеймс. Испытывая одновременно смущение и злость, Дженет захотелось поколотить Коула за то, что он такой правильный. Но вместо этого она осушила бокал до половины. Похоже, это лучший способ заглушить боль от осознания того, какие они разные. Может, и плохо, что Пирсон не обнаружил ничего предосудительного. Создавалось впечатление, что Коул Амхерст человек загадочный... или по крайней мере очень осторожный. Как Дженет и предполагала, Коул не испытывал нужды в деньгах. На самом деле он владел обширным поместьем, которое не было заложено или обременено долгами. Хотя, похоже, он почему-то не проявлял к нему должного интереса. После женитьбы он перестал преподавать в университете, получив при этом превосходные рекомендации, и сейчас его с удовольствием приняли бы обратно.
В военном ведомстве капитана Амхерста считали отважным офицером и знатоком стратегии, а отсутствие заносчивости снискало ему любовь подчиненных. Пирсон подтвердил, что у Коула нет детей, он вдовец, а репутация покойной жены выше всяких похвал. Любовницы у капитана не было, он ни за кем не ухаживал. Отсутствовали любые зацепки, из-за которых его могли бы шантажировать. Короче говоря, Коул считался умным, хотя и довольно скрытным человеком, прекрасным наездником и игроком в крикет.
Прямо-таки образец мужской добродетели. Черт бы его побрал! Дженет заставила себя не смотреть на Коула и принялась рассматривать столовое серебро, хрусталь и фарфор, хотя все это богатство для нее ничего не значило. Коул воплощал в себе все, чем она восхищалась и что хотела видеть в мужчине. Он прекрасно ей подходил, точнее, прекрасно бы подошел лет десять назад. До того, как она изменилась, до того как по воле отца попала в тот мир, в котором была не готова жить.
Да, она выполняла свои обязанности представительницы семейства Камерон, выполняла их не хуже любой другой женщины. Стала твердой, хитрой, осторожной, и порой даже казалось, что она ничуть не лучше своего отца. Внезапно Дженет охватило желание убежать из столовой. Убежать от этой жизни, убежать от всего.
Лакей как раз подавал сыр, когда Дженет резко поднялась и рывком отодвинула кресло.
– Джентльмены, думаю, пора оставить вас, чтобы вы могли поговорить за портвейном, – заявила она.