***
Когда он вёз её на рынок, то всё-таки спросил, о чём они разговаривали.
- О разном. О Лондоне. О Биг Бене. О Шерлоке Холмсе. О нашей российской парадоксальности.
- А чего он времена ржал, как лошадь, объевшаяся конопляного сена?
Алёна удивленно взглянула на него:
- Он вовсе не ржал. Он смеялся. У него оказалось великолепное чувство юмора. А смеялся он над анекдотами. Про Холмса и про чопорность и невозмутимость англичан.
- Расскажи хоть один.
- Англичанин остановился в гостинице и как-то вечером подходит к корсьежке и просит подать ему стакан воды. Она подает – он ушёл. Через минуту возвращается с пустым стаканом и вежливо просит налить ему ещё воды. Она налила. Через минуту он опять подходит к ней с пустым стаканом и просит ещё воды. «В чём дело, сэр? Вы уже в третий раз за последние минуты просите воды?» «Извините, мадам. Мне весьма неловко вас обременять, но дело в том, что у меня в номере пожар, мадам».
- Смешно, – угрюмо сказал Вячеслав Вадимович, останавливая машину, – выходи. Вон там твой базар.
Алёна растерянно смотрела вслед сорвавшейся с места машине. Что с ним? Может, она забылась и слишком вольно вела себя с мистером Дойлем? Человек пришёл на официальную встречу, на деловой разговор, а она, дурочка, стала про Шерлока Холмса трещать, потащила его танцевать, анекдоты не к месту стала травить. Ведь хозяин ясно сказал ей: посиди тихонько, помолчи, понаблюдай, а она… Вечером надо будет зайти к Вячеславу Вадимовичу, извиниться за своё неуместное поведение. И Алёна уныло поплелась на рынок.
А он мчался на своем «Мерседесе» и тоже спрашивал себя, что это с ним, чего он взъелся на девчонку, ведь она сделала так, что этот Дойль остался встречей весьма доволен и заявил при расставании, что надеется на дальнейшее плодотворное сотрудничество? И тут же ответил себе: а зачем она так улыбалась этому лорду? Почему она никогда ему так не улыбается? Чем собственно он, Вячеслав Вадимович, хуже этого высохшего, похожего на мумию, старого, провонявшего нафталином, англичанина?
Глава 7
Вячеслав Вадимович со своим давним приятелем и компаньоном Василием сидели в летнем открытом кафе, попивая прохладное пиво. День был исключительный: тёплый, ясный, в меру солнечный. Василий, блестя гладко бритой головой, со смаком тянул пиво, хрустел чипсами, улыбаясь, щурился на солнце, каждый раз подмигивая молоденькой официантке, когда она, проходя мимо, бросала на него кокетливые взгляды.
- Счастливый ты, Васька. На тебя посмотришь, и сердце радуется. Всем ты доволен, всё у тебя о`кей.
Васька живо, с интересом взглянул в лицо Вячеслава Вадимовича.
- А у тебя что не так? Молодой, здоровый, свободный и богатый. Полный комплект. В чём причина тоски-печали? Чего киснешь, как кефир на солнцепёке? Честно говоря, ты в последнее время мне совсем не нравишься. Сейчас сидишь мрачный, а утром на совещании, когда Андрюха докладывал состояние дел, ты на него смотрел так мечтательно-нежно, что если бы я не знал тебя как облупленного, наверняка решил бы, что у тебя нетрадиционная ориентация. Хочешь, я с ходу поставлю диагноз твоему недугу? Это очень просто. Только у влюблённых такие мечтательные затуманенные глаза, только у них совершенно некстати временами возникает такая идиотская улыбка на роже. Только они ни к месту и без причины впадают в необъяснимую тоску. Признаться, я думал, что ты уже переболел этим в юности. Это как корь: чем раньше переболеешь, тем легче перенесёшь. В нашем возрасте это чревато. И кто у нас Лаура?
- Да ну тебя. Пошляк ты, Васька.
- Ладно, не настаиваю. Не раскрывай инкогнито своей прелестницы. Позволь только совет дать. Я это уже пережил, помню, что это такое. Правда, было это лет пятнадцать назад. Я тогда был зелёным студентом-первокурсником, а она уже третьекурсницей. Бог мой, как я был в неё влюблен! По самое некуда. Шекспир бы позавидовал! Весь мир был в соловьях и розах! Стихи начал писать. Представляешь меня в роли автора любовных виршей? А как её боготворил! Смотрел на неё как на икону. Мадонна! «Чистейшей прелести чистейший образец…» За руку боялся взять. Веришь? Да что там за руку… Взглянуть на неё не смел! Бледнел, краснел, если она только мимо пройдёт. Она-то мигом поняла, что к чему, потом ей, видно, надоели мои ахи и томные взгляды, ну и пригласила она меня как-то к себе в гости, когда дома одна была. Многому она меня тогда в постели научила. А как весело смеялась над моей неловкостью. Оказалось, таких дураков, как я, у неё уже за третий десяток перевалило. Короче, избавила она меня от иллюзий, излечила моментально, за что ей огромадное спасибо.