«У меня все нормально. Я могу позаботиться о себе».
«Это просто этап жизни, бета, ты перерастешь его».
Ее муж отрывает глаза от своей газеты. «Я помещу для тебя брачное объявление в газете».
«Брачное объявление?»
«Вот увидишь, такого славного мальчика, американца, просто завалят предложениями».
Это означает, что люди увидят во мне ходячую говорящую грин-карту.
«И к тому же врача», – говорит он.
«Я не врач. Я просто подумываю пойти учиться в медицинскую школу».
«Не о чем беспокоиться, – кивает он. – Врач – звучит хорошо».
Теперь я – грин-карта со знаком доллара на ней.
«Что это будет за свадьба, – тетя потирает руки, звеня браслетами. – Мы купим красивые сари для твоей жены, мы будем танцевать в твоем бхарате [7]».
«Я еду домой», – говорю я.
Тишина.
«С остановкой в Европе», – добавляю я.
«Яар [8], Амит, к чему такая спешка? Просто подожди и посмотри, какие предложения ты получишь».
«Я собираюсь совершить паломничество в Испании».
Длинная пауза. Муж кашляет.
«Паломничество?»
«Тебе следует остаться в Индии, – говорит тетя. – У нас больше маршрутов для паломничества, чем людей».
«Я уже купил билет».
Она машет своему мужу. «Вразуми мальчика».
Он прочищает горло, перелистывает страницу.
«А что твоя мать об этом думает?»
«Волнуется, как всегда. Я полечу домой через неделю».
Тетя качает головой.
«Если и дальше так пойдет, кто знает, что может случиться?»
Монастырь
Автобус до монастыря отправляется во второй половине дня. Я сижу возле задней двери и смотрю в окно, как дорога петляет среди холмов, поросших буковыми лесами. Школьники выходят на каждой остановке и бегут к домам с белыми стенами, покатыми крышами из красной черепицы и черными балконами из кованого железа, заставленными цветочными горшками. Вскоре деревни редеют, и автобус почти пустеет.
Я пытаюсь делать заметки в своем дневнике, но не могу сосредоточиться. Я достаю карту, раскладываю ее у себя на коленях и ручкой рисую на ней маршрут паломничества. Линия начинается в Ронсесвальесе – в монастыре, который находится недалеко от франко-испанской границы, тянущейся вдоль Пиренеев. Затем она стремится на запад по открытой местности, усеянной маленькими городками, а иногда проходит и через города с такими названиями, как Памплона, Эстелья, Логроньо, Бургос, Леон и, наконец, Сантьяго-де-Компостела. Длина маршрута составляет около 780 километров. Больше пятисот миль. Гораздо длиннее, чем предполагал мой итальянский друг.
Уж не спятил ли я? Я пытаюсь вспомнить последние три месяца, но образы расплываются: горы, реки, пепел. Я не уверен, что во всем этом вообще был хоть какой-то смысл. Сейчас передо мной лежит паломнический маршрут одиннадцатого века по Испании.
«Паломничество?» – бормочу я, качая головой. Мне почти хочется рассмеяться.
В основе маршрута лежит история святого Иакова – одного из апостолов Христа, который известен в Испании как Сантьяго и который был обезглавлен царем Иродом и похоронен своими учениками на северо-западе Испании. Могила была забыта на века, пока пастух-отшельник не последовал за звездой на ночном небе и не обнаружил ее. Это место стало известно как Компостела – «поле звезды».
Автобус подскакивает на ухабе, и меня бросает к окну. Солнце скрыто холмами, и за первой полосой деревьев в лесу темно. Дорога идет в гору. Ветерок, со свистом врывающийся в противоположное окно, становится прохладнее.
Когда мавры захватили Испанию, христианам понадобился некий персонаж, вокруг которого можно было сплотиться. Отовсюду приходили вести, что по всей Испании Сантьяго появляется на белом коне и убивает захватчиков. Легенда росла и крепла. Над его могилой воздвигли собор, и паломники стали стекаться в него со всей Европы. Путешествие называлось Эль Камино де Сантьяго – дорога к Сантьяго.
На протяжении почти тысячи лет паломники шли к собору пешком. Но это было столетия назад. Насколько я знаю, традиция угасла и я могу оказаться одним из немногих на этом давно забытом пути.
«Pardon» [9], – произносит мужской голос с сильным французским акцентом.
За окном я вижу белые стволы деревьев, их подножья скрыты папоротниками, а ветви образуют арку над автобусом.
Тот же голос. «Ты паломник?»
Этот вопрос привлекает мое внимание. Человек сидит на длинном заднем сиденье. Лет пятидесяти, худощавый и красивый, с седеющими волосами, темными густыми бровями и белой щетиной на загорелом лице. Он засовывает руки в карманы выцветших шорт и улыбается.