— О чем только думала твоя госпожа, посылая тебя сюда? Нашла же она двух слуг, на редкость уродливых, неужели не могла найти третьего?
— Они вовсе не уродливы, — возразила Криста, мгновенно вспыхнув. Торголд и Рейвен, на ее взгляд, были прекрасны.
Хоук на минуту закрыл глаза, набираясь терпения.
— Это не имеет значения. Зачем она послала тебя?
В самом деле, зачем? Чтобы следить за ним, выведать суть его натуры, добиться, чтобы он мог полюбить… ее. Да, это вполне легко можно объяснить.
— Чтобы помочь ей устроиться здесь как можно лучше, милорд.
В его голосе прозвучала нескрываемая насмешка:
— В таком случае она сильно ошиблась. Неужели она настолько наивна?
Так ли это? Вряд ли то была наивность. Скорее понимание, древнее, женское, неопровержимое. Но он ждал, его молчание требовало ответа.
— Она такая… какая есть, милорд.
Что еще она могла сказать? Она в самом деле такая как есть. Он полюбит ее за это или уничтожит. Все во власти Божьей.
Он продолжал смотреть на нее с минуту. Широкая грудь приподнялась и опала от глубокого вздоха. Хоук уронил всего одно слово:
— Иди.
Она ушла быстро и не оглядываясь. Криста понимала, что избавления нет.
С каждым часом воздух становился тяжелее. Ко второй половине дня небо стало серым с тускло-желтыми просветами. Собаки то бегали, выгнув спины горбом, то пробирались крадучись, почти прижимаясь животами к земле. Беспокойно ржали лошади. Люди спешили закончить домашние дела, женщины-прачки раньше, чем обычно, выстирали белье и занесли его в помещение еще не высохшим. Море было неестественно спокойным.
Криста, стараясь набрать побольше воздуха в легкие, чувствовала боль в груди — быть может, это болело сердце. Остро ощущая тоску по бодрящему, напоенному запахом сосен воздуху родной земли, она вышла из дома и спустилась на берег. Наступил отлив, но птиц, которые обычно пользовались возможностью найти корм на мелководье, не было. Исчезли даже чайки. Подавленная унылой мрачностью, нависшей над окружающим миром, она пробыла у берега недолго. В городе торговцы убирали складные прилавки и закрывали ставни. Узкие улочки быстро пустели. Даже колоды, из которых лошади пили воду, заносили в крытые дворы. Небо нависало все ниже, и казалось, что тучи лежат на вершинах далеких холмов. От тяжелого предчувствия у Кристы покалывало затылок. Дома она много раз видела страшные бури на море, когда ветры из Северной Атлантики приносили непогоду. Но здесь все было по-другому. Странный цвет неба и свинцовая тяжесть воздуха держали нервы в невероятном напряжении. Криста поискала Торголда и Рейвен, но нигде не обнаружила ни того, ни другую. Видимо, укрылись где-то… Даже кузнец закончил работу раньше обычного. Он улыбнулся, увидев корзинку с сельдью, которую принесла с собой Криста, и махнул рукой в ту сторону, где возлежала, словно царица на троне, полосатая кошка. Подношение было принято с чертовской любезностью и немедленно с жадностью поглощено. Криста постояла несколько минут, глядя, как спят котята, потом ушла.
Сразу за кузницей на нее налетел резкий порыв ветра. Криста пригнула голову и устремилась к дому для женщин. Она успела отойти не слишком далеко, как вдруг разверзлись хляби небесные и ливень в одну минуту промочил ее до костей. Пошатнувшись от этого бешеного нападения, она оглянулась в поисках хоть какого-нибудь укрытия, увидела конюшни и побежала к ним. Едва вошла в помещение, дверь крепко захлопнулась, и Криста вздохнула с облегчением. Шум бури возрастал с каждой секундой. Внезапный удар ветра в стену из толстых досок заставил девушку отойти подальше от входа. С ее юбки лилась вода. Она наклонилась, чтобы выжать подол, но тут через все небо полыхнула молния и раздался такой удар грома, что Криста на мгновение оглохла, а огненная стрела молнии за окном, ставня которого сорвалась с задвижки, почти ослепил ее. Ошеломленная Криста стала растерянно оглядываться по сторонам. Услышав ржание лошади, а вслед за этим мужской голос, успокаивающий животное, она направилась в дальний конец конюшни. Криста думала остаться незамеченной, ее подбадривало само присутствие другого человека, но вышло совсем наоборот. Едва Криста приблизилась, мужчина обернулся. При очередной вспышке молнии она. разглядела его черты, словно вырезанные на прекрасном камне.
— Кровь Господня! Это прозвучало как мольба о спасении.
— Прошу прощения, меня застала гроза. До женского дома было слишком далеко.
Слова упали между ними, словно камешки в воду, и наступило молчание. Воздух казался насыщенным странным запахом, от которого у Кристы пробежали по телу мурашки.
Хоук отступил от жеребца, которого удерживал. Какой смысл пытаться успокоить лошадь, если он не может успокоить самого себя? Весь день он держался вдали от этой женщины, гонял себя и своих мужчин на тренировочном поле и на охоте. Несмотря на все ухищрения, она не выходила у него из головы, и тогда Хоук решил отослать ее к своему зятю с подходящим эскортом и с письмом, в котором будет задан вопрос о том, что происходит с его отсутствующей невестой. Все дело в потворстве Вулфа, пусть он во всем и разбирается. А теперь вот она, прямо перед ним, влекущая к себе так, как влечет глоток холодной воды иссохшего от жажды человека. Опасная, как та гроза, что свела их вместе… опять.
Вулф сказал бы, что это проделки Локи[5]. Бога озорства, искусного в насмешках над незадачливыми сынами человеческими. Что ж, это объяснение не хуже любого другого.
— Подойди ко мне.
— Нет.
Она произнесла слово не запнувшись, четко и безошибочно. Что-то шевельнулось у Хоука в душе, некое подозрение: что же это за служанка, которая так смело отказывается повиноваться приказанию? Но мысль мелькнула и исчезла, вытесненная желанием заставить девушку послушаться.
— Нет? — Он улыбнулся. — Ты женщина, верно? Ты служанка? И находишься в моих владениях? Как же ты можешь говорить мне «нет»?
Криста вздернула подбородок.
— Вы не мой господин.
Оба понимали, что такого оправдания недостаточно. Хоук улыбнулся шире.
— Тебе нечего бояться. Я просто хочу убедиться в том, что уже знаю.
Криста испытывала страх с той самой минуты, как он с ней заговорил, но сейчас она ощутила приступ настоящего ужаса. Что он «уже знает»? Неужели разгадал ее маскарад? Но ведь он назвал ее служанкой, словно она его раба, не смеющая противоречить хозяину.
— Я свободная женщина, господин, и незамужняя. Я имею право сказать «нет» любому мужчине. — Прищурив глаза, Криста испытующе пригляделась к лорду. — Если вам не безразлично, что говорит женщина.
— Мне не безразлично, — сказал он, и Криста немного расслабилась. — И я уже объяснил, что тебе нечего бояться. Так подойди же.
— Лучше не надо.
Делом одной минуты было бы протянуть руку и овладеть ею. Он знал, что она, возможно, не смогла бы оказать сопротивление. Он воин, закаленный в битвах, и прирожденный охотник. Она перед ним беспомощна. Или нет? Но почему-то Хоук и представить не мог, что причинит ей боль.
— Ведь ты понимаешь, что происходит между нами. Я вижу это по твоим глазам.
Его прямота застала Кристу врасплох. Неужели он дает понять, что желает ее… служанку его нареченной? И ему вес равно, что это значит для нее? Неужели чувства его будущей жены ему безразличны?
— Я не лягу с вами.
Ветер как нарочно выбрал эту минуту, чтобы стихнуть, Во внезапно наступившей тишине голос Кристы прозвучал неестественно громко.
— Я не просил тебя делать это.
Щеки у Кристы так и вспыхнули. Она поняла, что неверно оценила положение, и чувствовала себя униженной.
— Я подумала… Ничего, это не важно.
Она повернулась, чтобы уйти, воспользовавшись тем, что наступило затишье в бурс. Но Хоук решил иначе. Он крепко взял девушку за руку повыше запястья и притянул к себе.
— Ты женщина, как любая другая. Я должен только убедиться в этом, и вся глупость кончится.
5
Один из богов скандинавского пантеона, порой вступающий в столкновения с другими богами, и любитель злокозненных проделок над людьми, хитрый и коварный.