— А ноги у него какие? Вы только взгляните на эти ноги, Яффа! А руки? Кулаки? Как мячи для регби! Ну, вы знаете, что обычно об этом говорят… — Она подмигнула. — Молока и сахара, Зедекия? Да? — И тут же повернулась к Яффе: — Два года провёл в кибуце мой сын, да. А потом — два года в армии.
— Мама! — негромко произнёс Зед.
— Ох, не надо быть таким застенчивым! — Она долила чаю в чашку гостьи. — Служил в израильской армии, Яффа! Что вы об этом думаете? Но ему нравится всё скрывать. Такой скромный мальчик! Он всегда таким был. И Яффа тоже такая, Зедекия. Из неё просто вытягивать всё приходится. Родилась в Тель-Авиве, отец — хирург, двое братьев занимаются исследованиями рака, а мать — дизайнер одежды, мальчик мой! Модельер! Разве это не удивительно? Ну конечно, я бы не смогла позволить себе ни единой вещи, созданной ею, потому что такая одежда продаётся в… как вы это называете, Яффа, милая?
— Бутики, — ответила Яффа, хотя она уже так покраснела, что Зед испугался, как бы с ней не случился инсульт или судороги.
— В Найтсбридже, Зед! — продолжала свой речитатив его мать. — Ты только подумай! Она создаёт свои вещи в Израиле, а продаются они здесь, в Англии!
Зед пытался найти способ остановить этот потоп и потому обратился к Яффе:
— А что привело вас в Лондон?
— Учёба, — ответила за неё Сюзанна Бенджамин. — Она приехала в университет. Чтобы заниматься наукой, Зедекия! Биологией.
— Химией, — поправила её Яффа.
— Химия, биология, геология… это всё равно, потому что требует мозгов, а они есть в этой хорошенькой головке, Зед! Ведь она хорошенькая? Ты вообще видел здесь кого-то более хорошенького, чем Яффа?
— В последнее время — нет. — Зед бросил на мать многозначительный взгляд и добавил: — По крайней мере, месяца полтора.
Он понадеялся, что такое откровенное упоминание о намерениях матери заставит её наконец угомониться. Но это не помогло.
— Он любит посмеяться над своей матушкой, Яффа, — сказала Сюзанна. — Очень любит поддразнивать мой Зедекия. К этому вам придётся привыкнуть.
Привыкнуть? Зед посмотрел на Яффу, неловко ёрзавшую в кресле. Ему стало ясно, что он ещё не всё знает, и его мать тотчас открыла всё остальное.
— Яффа займёт старую спальню твоей сестры, — сообщила Сюзанна сыну. — Она зашла посмотреть комнату и уже сказала, что это как раз то, что ей нужно, поскольку ей нужно освободить прежнее жильё. Разве это не чудесно — что в квартире появится ещё одно молодое лицо? Она переезжает к нам завтра. И вы должны мне сказать, что любите на завтрак, Яффа. День следует начинать с хорошей еды, это поможет вам в работе. Зедекии помогает, ведь правда, Зед? Он первоклассный литератор, мой сын. Я вам говорила, что он пишет стихи, Яффа? Что-то мне подсказывает, что он готов написать стихотворение в вашу честь.
Зед резко поднялся. Он забыл, что держит в руке чашку, и чай из Дарджилинга расплескался. К счастью, большая его часть попала Зеду на ботинки, так что ковёр почти не пострадал. Но вообще-то Зед предпочёл бы вылить весь чай прямо на аккуратно причёсанную седую голову своей матушки.
Он мгновенно принял окончательное решение, как будто это было крайней и последней необходимостью, и сказал:
— Я еду в Камбрию, мама.
Она растерянно моргнула.
— В Камбрию? Но разве ты только что не…
— Нужно ещё поработать над статьёй, из-за которой я туда ездил. Так уж вышло, что время не терпит.
— Но когда ты уезжаешь?
— Как только уложу сумку.
Что, как он прикинул, займёт у него минут пять, а то и меньше.
По дороге в Камбрию
Поскольку Зед удирал из дома сломя голову, пока мать не успела возвести в гостиной хупу (свадебный балдахин), он поспевал только на тот поезд, который повёз бы его в Камбрию весьма окольным путём. Но это было неважно. Быстро уложив сумку и запихнув ноутбук в футляр, Зед отбыл из дома, спасаясь от очередной невесты. Автобус, метро, вокзал Юстон; покупка билета, четырёх сэндвичей, «Экономиста», «Таймс» и «Гардиан»… После этого Зед принялся размышлять, сколько времени может уйти на поиск чего-нибудь — чего угодно, — способного оживить историю; и ещё он думал о том, какими средствами можно заставить мать прекратить тащить в дом девушек, как будто она настоящая сводница… К тому времени, когда он садился в поезд, Зед уже готов был погрузиться в работу, чтобы выбросить из головы всё лишнее. Он открыл ноутбук и, как только поезд отошёл от вокзала, начал просматривать заметки, которые делал весьма тщательно во время каждого интервью, а потом ночами не менее тщательно заносил в компьютер. Зед прихватил с собой также и записи от руки. Их тоже нужно было внимательно прочитать, потому что где-то что-то должно быть, и он обязательно должен это найти.
Сначала Зед освежил в памяти основную историю: Николас Файрклог, тридцати двух лет от роду, ещё недавно беспутный сын Бернарда Файрклога, первого лица в Айрелете, графство Камбрия. Он родился в богатстве и с привилегиями — как говорится, с серебряной ложкой во рту — и всю свою юность проматывал состояние, дарованное судьбой. Он был человеком, одарённым внешностью ангела, но с совсем другими склонностями. Ряд программ реабилитации, которые к нему применялись, показали его полное нежелание что-то менять — начиная с четырнадцати лет и далее. Всё это выглядело как фильм о путешествиях во всё более экзотические — и отдалённые — места, которые выбирали его родители в попытках соблазнить сына прелестями здоровой жизни. А Николас, нигде не излечиваясь окончательно, пользовался отцовскими деньгами, чтобы просто скитаться там и сям, причём он всегда был уверен, что ему все и всем обязаны, и это снова и снова возвращало его к наркотикам. И в конце концов, все просто умыли руки, отказались от этого парня — отец, мать, сёстры, даже какой-то там двоюродный брат…
Вот о чём он совершенно не подумал, осознал вдруг Зед. Тот самый двоюродный брат. На первый взгляд сие выглядело неинтересно, да и сам Николас постоянно подчёркивал это во время их разговора, но всё равно оставался шанс на то, что Зед пропустил нечто такое, что мог бы теперь использовать… Он быстро пролистал блокнот и нашёл имя: Ян Крессуэлл, сотрудник «Файрклог индастриз» на какой-то вполне серьёзной должности, двоюродный брат Николаса, на восемь лет старше его; родился в Кении, но уже в детстве был привезён в Англию, чтобы поселиться в доме Файрклога… Похоже, что-то тут и вправду было, что-то такое, с чем стоило поработать.
Зед поднял голову и задумчиво уставился в окно. Снаружи царила чернильная тьма, так что он увидел только собственное отражение в стекле: рыжий гигант, на лбу которого прорезались беспокойные морщинки из-за того, что его мать пыталась женить сына на первой же согласной на брак женщине, какую только могла найти, а его босс был готов выбросить отлично написанную статью в мусор, а сам он просто хотел написать нечто хоть в малой мере стоящее… А значит, надо найти то, что есть в этих заметках. «Но что это такое? — спросил себя Зед. — Что?»
Он достал один из своих четырёх сэндвичей и принялся жевать его, продолжая просматривать записи в блокноте. Он искал какую-нибудь зацепку, способ раскрутить историю или по крайней мере намёк на то, в каком направлении копать дальше, чтобы отыскать ту самую искру, которой требовал Родни Аронсон. Двоюродные братья? Возможно, возможно… Однако, читая заметки, Зед обнаружил, что в голове у него крутятся разные истории из Ветхого Завета, что уводило его на территорию библейских аллюзий и метафор, в которых он не мог позволить себе блуждать. Но, по правде говоря, было действительно очень трудно читать то, что он записал во время интервью с основными действующими лицами, и не задуматься при этом о Каине и Авеле, и не пытаться угадать, кто же занимает место бога в этой истории, хотя, конечно, это должен быть — скорее всего — лорд Файрклог, барон Айрелетский. Но если уж всерьёз продолжать библейские сравнения, то пэр должен быть Исааком, разбиравшимся с Исавом и Иаковом и их претензиями на право первородства; хотя как, чёрт побери, можно обмануть кого бы то ни было шкурой дохлого барана, или что там было, как можно принять баранью шерсть за волосатые руки, оставалось за пределами понимания Зеда. Но сама по себе идея наследного права заставила его серьёзнее сосредоточиться на заметках в поисках каких-то сведений о том, кто на самом деле становился наследником в случае несчастья с лордом Файрклогом, а главное — кто должен был управлять «Файрклог индастриз».