Если её переселят в какую-нибудь нормальную комнату и перестанут над ней самой издеваться, как над последним студентом-двоечником из местного университета. А то уже прямо сил никаких нет от того, что тут происходит!
Щёлканье повторилось, и Верена, вздрогнув, стремительно повернулась вокруг своей оси. Источник звука так легко обнаружить не удалось, но он повторился, стал громче и назойливее.
Девушка насторожилась. Звук был неприятным и вызывал раздражение – но, тем не менее, источник его находился вне пределов её видимости и пока что не собирался себя выдавать. Сухие, напряжённые щелчки с каждой новой итерацией всё сильнее выводили из себя, и Верена почувствовала, как против собственной воли напрягается и подаётся вперёд, а руки сжимаются в кулаки. Когда она была в своём, родном мире, то терпеть не могла студентов, щёлкающих ручкой. Эти мерзкие клацанья в разовом проявлении не вызывали у неё никакой реакции, но, повторяясь десять, пятнадцать, двадцать раз, уже начинали немного подбешивать. Но были же такие, что щёлкали целую пару напролёт! Они сидели на лекции и, вместо того, чтобы законспектировать хотя бы какую-то минимальную информацию, выдавали эти мерзкие звуки, нагнетали обстановку… Будто знали, что она ненавидит этот звук.
Или, возможно, проверяли на возбудимость всех преподавателей.
А эта мерзкая фраза! "Если кого-то раздражает пощёлкивание ручкой, то это проблема тех, кто раздражается, а не тех, кто щёлкает".
Неужели так жизненно необходимо…
Верена вздрогнула. Ей вдруг пришло в голову, что она находится в какой-то средневековой башне, в тоненькой ночной сорочке, в одной комнате с плоховатым таким защитником, представителем паучьего рода, и тот, кто там щёлкает, должно быть, делает это не ручкой – потому что никаких ручек в этом мире нет и быть не может. По крайней мере, общий уровень развития именно об этом и свидетельствовал.
- Эй, - тихонько позвала она, - тут кто-то есть?
Никто, ожидаемо, не отозвался. Но Верена и не надеялась – насильники, преступники и драконы вообще редко представляются перед тем, как сделать какую-то гадость.
Прекрасные Принцы, например, издалека вопят о том, что они прекрасные. Верена соответствующих воплей не услышала. Молча же пробирается что-то плохое…
А так щёлкает отмычка в замке.
Верена не смотрела на себя в зеркало, но и так знала, что она бледная, как стена. Не местная стена – местные стены были каменными, то есть, серыми, - а какая-нибудь больничная, не белоснежная, а такого потасканного белого цвета, вызывающего одну только неприязнь.
- Сюда кто-то лезет, - сообщила она пауку, но тот, вопреки ожиданиям, не пополз нападать на обидчиков, оттопырив жало…
Кстати, а разве у пауков вообще бывают жала?
Верена вздохнула. Опять, опять она наедине со своими проблемами! И не имеет значения, красотка или немолодая и далеко не худая преподавательница, всё равно мужчин, когда они надо, рядом не наблюдается. Даже паук, и тот помогать не спешит. Но Верена была не из тех, кто сдаётся.
Скривившись, она потянулась к оставленной на остатках кресла одежде – право слово, не встречать же незваных гостей полуголой!
Затянуть шнуровку платья самостоятельно оказалось не самой простой задачей, и Верена поняла всё-таки, зачем барышням тех времён нужны были служанки. Да ведь в одни руки с таким и не справишься, как ни пытайся! Но у неё никого рядом не оказалось, за исключением паука, но вряд ли его можно считать полноценным помощником.
- Пойдёшь со мной? – наконец-то управившись с нарядом, поинтересовалась Верена у своего недопитомца, но тот только лениво дёрнул лапой, отказываясь вылезать из своего комфортного ложа. – Ну ладно. Если там кто-нибудь плохой, обещаю принести тебе его часть, чтобы и ты поел.
Паук, судя по тому, как задёргалась его сплетённая из паутины кровать, был в восторге от описанных ею перспектив, и Верена только покачала головой, даже не удивляясь его поведению. В этом мире вообще грех чему-либо удивляться, такое впечатление, что самый нормальный человек тут покажется сумасшедшим.
По крайней мере, Верена, считавшая себя вполне адекватной, с трудом понимала, как в таких условиях вообще можно как-нибудь выживать.
Стараясь не провалиться ни в какую дыру, Верена осторожно спустилась вниз – но застыла на последнем повороте лестницы и прислушалась.
Дверь тряслась. Кто-то пытался её вскрыть и пробраться к ней, но кто? Чудовище, от которого её укрыли? Спаситель, которого не пускает чудовище? Просто любопытная скотина? Верена отчего-то ставила на третье. Жизненный опыт подсказывал ей, что на благотворительность ждать не следует, а чудовища обычно ждут жертв прямо внутри башен. И если она свою ночь пережила, есть два варианта.